«Мы ничего не знаем о нас самих и о том, что творится внутри народной толщи, которая сама о себе тоже ничего не знает. Какие-то переменчивые розы ветров, состоящие из постоянно сменяемых обстоятельств, способны заряжать толпу на непредсказуемые действия; короче говоря, никогда не знаешь где и что вылезет. Какое и как.

По казённой надобности оказался у ХХС, пробиваясь сквозь кордоны к Пушкинскому музею и глядя на огромную очередь, змеящуюся к поясу Богородицы со всеми сопутствующими «товарами» — кликушами, крестящимися и читающими молитвы, побирушками всех мастей, полов и национальностей — от пьяненьких монахов до цыганок, невыспавшихся ментов, расставленных в оцепление, туалетных кабин, выполняющих роль стихийных Гайд-парков, инвалидов всех мастей, поднимающихся <ползущих> по лестнице к выходу из метро со станции, на которой постоянно кричат в мегафон [как если начались бомбардировки], что очередь следует занимать на «Парке культуры», и преграждающих дорогу бурному людскому потоку.

И позвоночник холодеет, напрягаясь. Я шёл по другой стороне Волхонки, где, подобно грачам, возле музейных корпусов, отдыхали люди из очереди (мгновенно и безошибочно узнаваемые), раздрызгивая и на этой стороне ощущение какого-то всеобщего горя, смятения и общей безысходности.
Как если больше не к кому идти и некуда податься.
Это, конечно, имеет минимальное отношение к Христианству и Православию, чёрный омут принесённого с собой горя, такого сильного и такого концентрированного, что кажется небеса должны развернуться, подобно кулисам и пролиться Манной Небесной на всех этих несчастных, которых странно назвать глупыми или же наивными.

Рядом с таким зрелищем невозможно быть снобом — страх перед этим пульсирующим ворохом людей и карет скорой помощи, ментов и монашек захлёстывает, поднимаясь от пяток вверх; невозможно этого бежать или как-то внутренне отгородиться.
В генетической памяти есть неактуализированные файлы с социалистическими демонстрациями и Ходынками, так вот попадая в это поле, мощно заряженное негативом человеческого пластилина, чувствуешь как эти файлы начинают пошевеливаться и сами собой распаковываться.

И то, как ты, человек XXI века, на своих собственных глазах начинаешь уменьшаться в размерах и превращаешься в щепку.
Проблема в том, что мы ничего не знаем о нас самих и о том, что творится внутри народной толщи, которая сама о себе тоже ничего не знает.
Какие-то переменчивые розы ветров, состоящие из постоянно сменяемых обстоятельств, способны заряжать толпу на непредсказуемые действия; короче говоря, никогда не знаешь где и что вылезет.
Какое и как.
И на Волхонке сегодня это не просто сильно чувствуется, но бьёт по глазам и по мозгам.

Молчали «красные» и «синие», никто не роптал, напротив, некоторые вслух восхищались образцовым немецким порядком. Такой вот «стокгольмский синдром». Наши люди, к тому же, отходчивые. Приведу отзыв из интернета: «Народу действительно много, сотрудники не особо вежливы, но визу дали, скоро едем, все хорошо!» Слова эти я прочитал позднее, а тогда из головы не шли почему-то блоковские строки (знаете, иногда совсем некстати привяжутся какие-нибудь стихи, и ходишь с ними весь день):
«Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели.
Молчали жёлтые и синие,
В зеленых плакали и пели».

«Молчали жёлтые и синие»

Точно умер кто-то крайне значительный или даже великий и мир скорбит, сквозь пьяную пелену.
Точно идёт незримая метафизическая война и для того, чтобы наставить страну на путь победы следует припасть к ковчежку, несмотря на страхи заразиться или же разнести эпидемиологическую заразу.

Никто, кстати, не снимает, не фотографирует, не разговаривает, не изучает, не зарисовывает; а ведь это как в дискурсе «Передвижников» сегодня оказаться — и встретиться лицом лицу со своей страной, которая вот она, задавленная позолоченными куполами змеится на фоне символов русской государственности.
Уж какие тут хиханьки, если сметут и не заметят.
Мерзнут и стоят, терпят зачем-то и чего-то ждут, только им дали повод, ничем особенно не отличаясь, по сути, от очереди на выставку Дали в ГМИИ, которая стояла тут ещё пару дней назад.

В той музейной очереди тоже не было ни лёгкости, ни света.

С нами можно сделать всё, что угодно.

Никто даже не пикнет, вот что ужасно.

Люди из очереди просто покрепче сомкнут ряды.

Источник: paslen.livejournal.com