Наутро 28 сентября я проснулся весьма бодрым, умылся, собрался, доехал до «Третьяковской» и прямо на выходе из нее зашел в McDonalds на Большой Ордынке для легкого утреннего перекуса, после чего буквально за 5 минут дошел до офиса Республиканской партии России – Партии народной свободы на улице Пятницкой, в Замоскворечье. Зарегистрировался на заседании Федерального Политического Совета в качестве гостя, выбрал себе место у стены и стал дожидаться начала. Один за другим появились сопредседатели РПР-ПАРНАС Владимир Рыжков, Михаил Касьянов, в центре между ними с торца П-образного стола сел Борис Немцов, который предложил избрать председательствующим себя, а секретарем Константина Мерзликина. Проверили кворум, одобрили повестку дня. Долго выступал Рыжков, сказал, что результаты участия в сентябрьских выборах неудовлетворительные. Выступали разные члены ФПС, председатели и сопредседатели региональных отделений. Все шло рутинно, и тут один из выступающих, по-моему, из Иванова, наконец, затронул тему названия партии, необходимости отрезать от него одну из половин. Далее слово попросил я, решил выступать не с места, вышел к трибуне и начал свою речь.

Поначалу установилась почти мертвая тишина, так хорошо знакомая мне, мой динамично-жесткий стиль выступления непременно концентрирует внимание собравшихся. Вкратце рассказав об особенностях выборов в Тольятти, о сокрушительной неудаче, который потерпела прохоровская клиентела «Гражданская платформа» при колоссальных денежных вложениях, я перешел к личности Навального. Я впрямую предложил сопредседателям РПР-ПАРНАС убедить Алексея Навального подать заявление о вступлении в Республиканскую партию России – Партию народной свободы с последующим избранием его на ближайшем съезде в качестве либо председателя, либо четвертого сопредседателя Партии. Привел ряд аргументов, в том числе и тот, что сопредседатели РПР-ПАРНАС вывели на улицы 22 августа лишь три тысячи человек, в то время как Навальный выводит на порядок больше. Касьянов понуро склонил голову. Было видно, что сопредседателям Партии не очень приятно выслушивать все это. Поэтому я сменил тему и перешел к нашему ужасному названию, нашему совершенно бездарному флагу (абстракционистский красный безглазый бык на белом фоне). Я впрямую сказал собравшимся: «Мы правые и ни разу не левые! Мне просто дико находиться под плебейскими, спартаковскими, бело-красными цветами». Кто-то, сидевший рядом с Алексашенко, выкрикнул: «А может, стоит уже сейчас уйти к Навальному?». Я ответил: «Нет, я консерватор и никуда уходить не собираюсь», и Касьянов на это удовлетворенно закивал головой. Я предложил переименовать партию в Республиканскую партию России – совершенно самодостаточное наименование, аналогичное названию одной из двух крупнейших партий Соединенных Штатов Америки. Потом я презентовал собравшимся свой вариант флага: желто-горчичную стилизованную под сердце репу на черно-сине-голубом фоне, пояснив, что символизирует каждый из элементов предлагаемого мной флага. Я заготовил три цветных распечатки этого флага в формате А4, Рыжков продемонстрировал членам ФПС и гостям одну из них. Некоторые начали смеяться. Рыжков, противник этого варианта флага, сказал мне: «Ну что, ты видишь какая реакция?». На что я сказал: «Нормальная позитивная реакция». Немцову мой флаг понравился гораздо больше, он предложил перевернуть его вверх ногами, видимо, усматривая в этом какие-то эротические мотивы. Я довольно жестко сказал: «Россияне проще и веселее здесь собравшихся, мы должны ориентироваться на них, привнести в политику элемент шоу, игры, за скучную партию никто голосовать не будет». Немцов поддержал меня.

Вскоре повестка дня первой части Федерального Политического Совета была исчерпана, его члены и гости стали одеваться и уходить на обед. Ко мне подошел Борис Немцов, протянул руку для рукопожатия и сказал: «Жаль, что мы толком не познакомились полгода назад, перед выборами, я бы помог найти источники финансирования в Тольятти, у меня там есть знакомые бизнесмены». Мы вышли с ним во внутренний дворик, Немцов закурил – это ему явно шло, мы обсуждали плюсы и минусы нынешнего бело-красно-быковатого флага, попутно обменивались реквизитами. Когда он докурил, мы пошли вдвоем по Пятницкой в ресторан «Корчма», расположенный через два дома, там нас ждал обед, мелкий дождь моросил по нашим непокрытым головам – в этот момент меня вновь явственно торкнуло от происходящего, ради таких моментов стоит жить.

Мы неплохо пообедали и вновь вернулись в комфортабельный зал заседаний, расположенный на цокольном этаже. Во второй части Федерального Политического Совета на повестке дня был ряд вопросов, самым острым из которых был разбор ситуации в Санкт-Петербургском отделении Партии. Там уже более года как создалось противостояние более взрослой, более статичной, более опытной, более интернационалистической части членов РПР-ПАРНАС, с одной стороны, и гораздо более молодой, более энергичной, более эмоциональной и более националистически настроенной части однопартийцев, а также тех, кому отказывают в приеме в Партию. Более часа мы выслушивали выступления сторон, Немцов даже грозился лично вышвырнуть из зала особо эмоциональных. Члены ФПС неоднократно голосовали, но всякий раз до принятия решения не хватало одного-двух голосов, что подчеркивает демократический характер нашей Партии. В какой-то момент даже решили проверить наличие членов ФПС в зале заседаний, оказалось, что не хватает двух зарегистрировавшихся членов: яркой дамочки из Владимира и еще одного члена. Через несколько минут они неожиданно появились, весьма радостные, вдвоем. На недоуменный вопрос Касьянова: «А где вы, вообще, были?», владимирская дамочка элегантно ответила: «В туалетах!». Но у нас там и правда два туалета. В итоге решили в Партию на заседании ФПС никого не принимать – Республиканская партия России – Партия народной свободы не проходной двор, создали комиссию из двух московских членов ФПС, которым дали партийное задание в течение полутора месяцев детально выяснить ситуацию в этом реготделении.

Пока эмоции бурно кипели, ко мне подсела соратница по партии, как оказалось, Наталья Грязневич из Санкт-Петербурга. Эротические флюиды так и витали вкруг нее, их невозможно было заретушировать. Мы вкратце обменялись мнениями относительно происходящего и договорились созвониться и встретиться, как только я появлюсь в Северной Столице, обменялись контактами.

После окончания Федерального Политического Совета у меня была еще пара часов до самарского поезда, и я поехал на 2-ю Тверскую-Ямскую, 54. Я частенько бываю у этой немного мрачноватой кирпичной П-образной 9-этажки, в которой почти 10 лет, в том числе во время опалы, жил Б.Н.Ельцин. Купил в магазине «Империя вкуса», расположенном в этом доме, бутылку отличного мюнхенского пива Spaten, а около расположенного неподалеку исключительной красоты старообрядческого Храма Николы Чудотворца у Тверской заставы несколько пирожков с разными лесными ягодами в дорогу.

Лежа на верхней полке купейного вагона 68-го поезда Москва-Самара — типичного поезда времен позднего Путина-Якунина, без занавесок, без ковриков, без ковровой дорожки в коридоре — под стук колес я лихорадочно думал, что все-таки не так в предлагаемом мною варианте флага. Догадка неожиданно осенила меня – необходимо изменить соотношение черного и сине-голубого полей с трех к двум до одного к одному. Нужно сделать меньше чернухи. Приехав домой, я при помощи своего помощника быстро уравнял черное, патриотическое, земное поле с сине-голубым, правым, небесным. Желто-горчичную сердцеобразную репу же оставил на своем месте, вследствие чего она стала гораздо больше выступать из «земли», как бы стремиться вверх, к людям…