Хочется облететь весь Земной шар. Фото тут.

Из пятидесяти девяти новогодних праздников лишь один мне совсем не запомнился — первый — всего-то к 31 декабрю 1952-го года исполнилось месяц и три дня от рождения, а вот про остальные можно было бы долго рассказывать и вспоминать, но ограничусь лишь самыми интересными и экзотическими.

1976-й год довелось встретить на рейде морского порта города Буэнос-Айреса — столицы Южноамериканского государства Аргентины.

На фоне нашего теплохода Николай Крыленко. Фото здесь.

Наш теплоход “Николай Крыленко”, за три предновогодних дня разгрузив привезённый жмых для аргентинских бурёнок и “затарив под завязку” два трюма кофейными зёрнами для жителей Европы, 31 декабря, дав три прощальных басовитых гудка, в 16.00 взял курс на Рио-де-Жанейро. В тот день, вопреки всем морским традициям, уходя из порта абсолютно весь экипаж был трезвым — все ожидали встречи Нового года.

Вахтенный штурман до того спешил отчалить от стенки, что приказал убрать трап, не высадив на берег представителей аргентинской таможни. И немудрено — до встречи Нового года “по московскому времени” оставалось 2 часа. По морским традициям и суеверию швартоваться назад к стенке было нельзя. Пришлось капитану для успокоения нервов государевых людей аргентинских выдать каждому по дополнительному “презенту” — международной нашей “валютой” — сорокадвухградусной “Посольской”. Таможня сошла по шторм — трапу вместе с лоцманом лишь через полчаса, а мы продолжили путь к океану по заливу Ла-Плата.

За пятнадцать минут до Нового года по столичному времени команда в праздничных одеждах собралась у носовой надстройки, где располагалась кают — кампания. Все с шумом втягивали носами воздух, пытаясь угадать: что же приготовил нам такого вкусненького наш опытный гораздый на всякие кулинарные изыски кок. Весь день по судну гуляли такие ароматные запахи, что у некоторых кружилась голова.

Стол был накрыт… “царский”! Ровно в 18.00 капитан теплохода поднял бокал с шампанским и торжественно сказал: “… За наших родных и близких! За Наш Новый год!” Такие минуты дорогого стоят — ведь до нашего родного порта Ленинграда было двадцать суток непрерывного хода судна…

Перед “второй” кок с помощником, попросив тишины в кают -кампании, внесли два громадных подноса с… молочными жареными поросятами! Восторгу нашему не было предела и через мгновение дружная ватага матросов и мотористов с коком на руках была уже на палубе. Шесть раз (по числу оставшихся часов до “местного” Нового года) взлетал кок над палубой и шесть раз эхо громкого “Ура!”, отражаясь от скалистого бразильского берега Атлантического океана, пугало океанских чаек, веером парящих за кормой.

Южная Америка. Декабрь. Фото здесь.

Наступил 1976 год! Температура воздуха за бортом теплохода была 42 градуса тепла — самый разгар лета!..

1977-й Новый год пришлось “встречать” 10 раз.
Стояли мы 31 декабря 1976 года в самом большом порту Европы — Антверпене. Два дня перед этим погрузочно-разгрузочные работы не велись и судов в порту скопилось изрядно. Поработав ударно последний рабочий предпраздничный день в уходящем году по наведению порядка в машинном отделении и на палубе, весь экипаж, кроме вахтенных, собрался в курилке на юте, т.е. кормовой палубе. До “московского” Нового года было ещё семь часов, а до “бельгийского” и того больше — девять, и мы с некоторой грустью о доме смотрели на суету на иностранных судах стоящих рядом.
Вдруг монотонный шум машин на улицах города взорвал громкий гудок одного из теплоходов, стоящих неподалёку! В наших глазах появилась тревога — просто так и на море, и в порту не “шумят”. В воздух с того теплохода взлетели несколько разноцветных ракет и донеслись дружные крики, похожие на наше “Ура!”. Минут пять мы были в панике, пока кто-то из самых догадливых не высказал предположение, что это “свой” Новый год встречают австралийцы.

Быстренько сбегали в каюты, нашли свои “Малые атласы мира” и, взглянув на часы, определили: точно — в Австралию пришёл Новый год. Разве мы могли в такие минуты оставить праздновать в одиночку коллег?! Палуба опустела минут на десять, но потом вновь заполнилась теми же самыми “отдыхающими”, но разговоры уже пошли как-то повеселее.

Через час, ровно в 16.00 мы уже знали с какого теплохода полетят ракеты — носом к корме рядом с нами стоял сверкающий чистотой японский “Токио Мару”. Некоторые даже успели заключить пари на то, что именно с этого теплохода полетят ракеты. Выиграли те, кто поставил “на японца”. Не берусь перевести то, что они кричали, но смеялись мы от души вместе и над японцами — вы когда-нибудь видели визжащего от радости японца? Наверное нет. Чаще в американских фильмах этих милых людей показывают с искажёнными злобой лицами. Ну как было не поддержать моряков из далёкой Японии? Сходили в каюты, приняли по одной за их здоровье, и потом часа полтора “разговаривали” на русско-японском, поздравляли их с праздником, “расспрашивали” о жизни японской.

Признаюсь, за “китайский” Новый год не пили — восторженных криков слышно не было, да и всего лишь одна ракета взлетела с палубы обшарпанного судна неподалёку. Это нас удивило, потому что обычно на китайских торговых судах экипаж раза в три-четыре был по численности больше нашего.

Дальше через каждый час были: “тайландский”, “бирманский”, “индийский” и “иранский” Новый год. Когда вверх взлетели снопы ракет с теплохода из “Саудовской Аравии”, стоявшего рядом с нашим “Николаем Крыленко”, мы первым делом подняли рюмки за арабов, и кто-то даже предложил, что с детства в совершенстве владеет арабским и надо бы сходить к ним в гости, но самый трезвый вдруг сказал, подумав: “Мужчины! Новый год, кажется, наступил и в Москве.” Сверились с картами — точно! В нашей дорогой столице — Новый год!

Встреча 1997 года в Антверпене. Фото тут.

Через два часа, за которые мы успели встретить Новый год “по турецки” праздник пришёл и в Антверпен. В полночь мне на минуту показалось, что все дома города с их сияющими огнями окнами взлетели вверх — столько было одновременно взлетевших ракет!
Последним тостом был тост душевный: “За Новый год в Лондоне!” Почему “душевный”? Да потому, что лишь четыре дня назад мы там были, гуляли по его площадям и мостам, постояли у могилы Карла Маркса, посетили “Музей восковых фигур мадам Тюссо”…
Всё проходит, остаются лишь воспоминания…

Новый год в России?
Их, запомнившихся, было много. Встреча 2000-го была особой. Ровно в 24.00. мы с друзьями, напарившись в бане на даче, выскочили под огромный шатёр ночного звёздного неба “в чём мать родила” и с разбегу ухнули в большой пушистый сугроб. Только снежная баба, слепленная за неделю до праздника во время оттепели, с ржавым ведром на голове и замёрзшей морковкой вместо носа смотрела на нас с тихой завистью и, казалось, сейчас тоже прыгнет в сугроб и завизжит от восторга: “Жизнь хороша! Здравствуй, Новый год! Здравствуйте все!...”

Предложение: давайте в Тольятти введём новую традицию — ровно в полночь купаться в снегу или обливаться холодной водой у подъезда, а уж после этой процедуры «очищения» — за праздничный стол с друзьями!

С НАСТУПАЮЩИМ НОВЫМ ГОДОМ, ДРУЗЬЯ!!!