В Думе идёт обсуждение поправок к закону о Центральном банке. Как сообщает «Коммерсант»: «Согласно документу, ЦБ должен превратиться в госбанк и лишиться ряда своих функций.» Коммерсант публикует интервью с депутатом от «Единой России», Евгением Фёдоровым, который предложил поправки и, видимо, решил создать новую партию на базе этих инициатив. Совместно с известным публицистом Николаем Стариковым, экономистом Анатолием Отырбой и рядом других менее известных политиков. Название для новой партии выбрали звучное — «Новая Великая Россия». При этом без акцента на какую-либо политическую ориентацию — левую или правую. Получается некий клон «Единой России», где во главу угла ставится не идеология или национальная идея, а некая экономическая и политическая стратегия в рамках уже действующей либеральной идеологии. По крайней мере, каких либо внятных политических программ новая партия ещё не выдвинула. Кроме… национализации Центрального банка. Что же предлагается? С какой целью вообще нужна реформа? В интервью «Коммерсанту» Фёдоров заявил:

" — Это необходимо для того, чтобы заработала российская экономика, чтобы установленная ставка кредита — мы предлагаем, чтобы это делало правительство — Центрального банка составляла конкурентную, допустим, с европейцами. Напоминаю, в Европе — 0,75%, в США — 0,25% этот кредит. Соответственно, если он будет 1%, его установит правительство, то наша экономика будет получать средства от банков РФ по ставке 2-4%. Это позволит заместить иностранное кредитование и за счет этого нарастить денежную массу в стране, получить дополнительные инвестиции в экономику. В перспективе пять-десять лет — порядка 110 трлн руб. Практически это такая национализация российской экономики. Сделать так, чтобы она работала на российскую промышленность, на российские интересы, на граждан РФ."

Высказанная идея практически полностью совпадает с теми выводами, которые я делал во многих своих публикациях, посвящённых проблеме финансового суверенитета России. Прежде всего проблеме действующей политики ЦБ в рамках Валютного комитета («currency board»). Эта политика приводит не только к финансированию западных экономик (большая часть ЗВР в российском ЦБ — это государственный долг США и европейских государств), но и к общему дефициту денег в российской экономике. Следствием этого является низкий уровень монетизации и высокие кредитные ставки. А это, в свою очередь, ведёт к недостатку оборотных средств и высоким кредитным издержкам отечественных производителей. Низкий уровень рентабельности российской экономики определяется прежде всего высокой стоимостью оборотных средств. Иначе говоря, кардинальное снижение ставки ЦБ по рефинансированию банковской системы России является ключом к ускоренному развитию российской экономики. И слова про то, что рост денежной массы должен привести к инфляции и даже гиперинфляции тут абсолютно не верны и легко опровергаются экономической историей России в течении последнего десятилетия, когда рост денежной массы в несколько раз сопровождался снижением уровня инфляции более чем в 3 раза. Аргументацию по этому поводу и конкретные цифры я уже приводил. В этом плане Евгений Фёдоров всё говорит правильно. Проблема в том, что этот момент очень спорный с точки зрения экономической теории и профессиональные экономисты, особенно либеральных взглядов, будут его оспаривать. Они выдумают массу объяснений (совершенно глупых), чтобы объяснить снижение инфляции в России, но постараются выставить предложения Фёдорова гибельными для экономики.

За эти утверждения предстоит серьёзная битва и качество аргументации Фёдорова тут вызывает сомнения. В дискуссии с Анатолием Отырбой в ЖЖ я уже отмечал некоторые недостатки в его системе аргументов. К счастью, в интервью с «Коммерсантом» таких огрехов замечено не было. Евгений Фёдоров уже не называет ФРС «созданным американским народом» и не слишком увлекается в разоблачении «оккупации» России. Упор делается только на реформу, которая имеет совершенно правильные цели — исключение зависимости российской экономики от западных финансов, возврат центральному банку роли конечного кредитора и эмиссионного центра. И в этом плане у реформаторов есть ещё одна трудность. Дело в том, что Центральный банк уже начал выходить из рамок «валютного комитета», начав кредитовать российские банки. Размер дополнительной эмиссии, не обеспеченной инвалютными резервами, составляет уже 1,481016 трлн рублей. Это относительно общей денежной массы немного, но уже совершенно чётко выводит политику ЦБ за рамки колониального режима. Таким образом, оказывается, что реформы совершенно необязательны, чтобы ликвидировать финансовую зависимость России от западных эмиссионных денежных центров. ЦБР сам начал денежную эмиссию. И нужно быть готовым к тому, что оппоненты укажут на этот факт. Для чего реформа, если ЦБ и так вышел за рамки «currency board»?

Поскольку я считаю, что мои публикации влияют на сам ход дискуссии вокруг ЦБ, то выскажу свои мысли на этот счёт. Для России важно, чтобы ЦБ не просто следил за курсом рубля, но и стал активным механизмом развития экономики. Определение правильных размеров денежной массы, валютного курса — лишь одни из возможных инструментов. Определение стоимости денег, то есть процентов по кредитам — дополнительный инструмент влияния. Однако стремление к низкой ставке вообще — это не панацея. В Японии нулевая ставка ЦБ уже более 10 лет, а экономика в стагнации все эти годы. Значит этого НЕ достаточно. Экономика достигла предела роста и при дешёвых деньгах. Чего же не хватает в Японии, где, казалось бы, всё уже есть? Отвечу прямо — государственной денежной эмиссии! Государство могло бы само начать масштабные инвестиционные программы стимулируя общий рост, если бы имело возможности их финансировать. Но результатом того, что государство не имеет право денежной эмиссии, является огромный государственный долг Японии. Кстати говоря, это самое очевидное доказательство негосударственного характера центральных банков. Печатный станок не находится в распоряжении государства и тому приходится занимать деньги. У кого? У «государственных» ЦБ? Долгов перед самими собой не бывает.

Государственный долг получается за счёт того, что дефицит бюджета финансируется не денежной эмиссией казначейства, а займами государства. При этом выпуск денег всё равно имеется — центральный банк эмитирует необходимую денежную массу и покупает на неё государственные облигации, которые вынуждено выпускает казначейство вместо самих денег. Так государство попадает в зависимость от «собственного» центрального банка. Принцип независимости центральных банков исключает тут государственное влияние на центральные банки — банки могут даже и НЕ покупать долговые государственные бумаги. В результате государства вынуждены заимствовать на открытом внешнем рынке, так получается внешний долг. Если же ЦБ покупает долг, то эмиссия денег будет совершенно аналогична той, что была бы при выпуске денег казначейством. Это совершенно одинаково влияет на денежную массу и, соответственно, на уровень инфляции. Но государственный долг предполагает проценты, его нельзя наращивать бесконечно. Вся современная финансовая система имеет именно этот ограничитель роста — все государства уже имеют огромные долги и не могут далее наращивать свои затраты. Ежегодный дефицит США более чем в триллион долларов говорит о скорой кончине такой системы. Нулевые процентные ставки лишь оттягивают этот момент — стоимость обслуживания долгов минимизирована и лишь это позволяет избежать немедленный дефолт государства.

Принципиальным решением проблемы государственного долга может быть лишь одно — возврат печатного станка государству. Это означает возможность финансирования государственных расходов за счёт государственной денежной эмиссии. И, конечно, слова про то, что такая эмиссия может привести к инфляции правильны. Но правильно также и то, что заимствование и рост госдолга также ведёт к денежной эмиссии, она лишь опосредована центральным банком. Небольшие размеры госдолга могут быть скомпенсированы внутри экономики, если госдолг будут покупать другие банки и субъекты экономики, вкладывая свои финансы в государственные ценные бумаги. Но такой ограничитель инфляции работает только при небольших размерах долга. Сейчас госдолг США финансирует весь мир, скупая «трежерис». Только это спасает США от гиперинфляции. Нынешней ситуации с госдолгом США не существовало бы вообще, если бы весь размер долга был результатом государственной денежной эмиссии. Размер денежной эмиссии был бы тот же самым, была бы той же самой и денежная масса внутри страны, но в центральных банках мира в ЗВР лежали бы не «трежерис», а обычные доллары. Эти ЗВР сдерживали бы инфляцию внутри США, точно так же как и продажа долговых бумаг. Понятно, что государство в своих тратах и сопутствующей денежной эмиссии должно учитывать последствия и ограничивать свои траты возможностью инфляции. И это довольно просто делать — соотносить рост денежной массы с ростом ВВП. Разумное управление экономикой должно включать такое регулирование. Но есть большая политическая проблема.

Возврат к государственной денежной эмиссии — это финансовая революция. Это такой удар по международному ростовщичеству, что вскроет сразу все карты. Маски будут сброшены, и государство ростовщиков — США, просто обязано будет пойти в атаку. И надо понимать тут, что само США в этом плане оккупированное государство. Оно оккупировано ростовщиками, не имеющими уже собственной страны. Это космополиты, «неокочевники», как их назвал когда-то Крупнов. И национальные интересы США так же в национализации своего ЦБ — ФРС. Хотя и необязательно именно этих банков «резерва», можно создать новый ЦБ, оставив прежние их хозяевам. Достаточно отобрать у них право денежной эмиссии, вернув его Казначейству. Однако надо понимать, что финансовые изменения в России затронут интересы мировой финансовой элиты очень серьёзно. Попытки Аргентины в этом направлении могут показать возможное давление. Нужно быть готовым к тому, что счета ЦБ России будут заблокированы сразу. Это потеря ЗВР, который вовсе не находится территориально в России. Это лишь цифры на компьютере, который стоит вовсе не в офисе ЦБ. Есть Банк международных расчётов, есть Всемирный банк, ищите наш ЗВР там. Как я уже писал, Россия, как государство, не может распоряжаться своим ЗВР. И все попытки национализации приведут к немедленной блокировке счетов ЦБ за границей. К этому нужно быть готовым, если мы хотим реформировать систему в ущерб интересам международных банкиров.

Чтобы не стать мишенью сразу для атаки финансовой элиты запада, необходимо найти союзников. Желательно сильных, вроде Китая, Германии, или даже Японии… Принципиально все страны заинтересованы в выходе из под оккупации ростовщиков, но проблема в том, что их влияние на государственные структуры очень сильно везде. Идеально было бы найти поддержку вообще внутри США. Депутат от республиканцев Рон Пол давно ведёт в сенате США финансовые расследования и серьёзно продвинулся в этом. Если бы наши парламентарии соединили усилия в своих финансовых реформах, то это нейтрализовало бы внешнее политическое и даже военное давление. Весь мир должен объединится в борьбе с ростовщиками. Именно поэтому риторика Евгения Фёдорова о «внешней оккупации» должна быть устранена. Весь мир в этой оккупации, выгоду от неё получают не отдельные страны, а международная финансовая империя ростовщиков. И выбраться от этой зависимости можно лишь совместными усилиями. Попытки сделать это в одиночку приведут к сценариям Ливии и Сирии. И только если начальная инициатива в реформах будет удачной. Но до этого ещё нужно дожить. Судьба Кеннеди или даже нашего зама председателя ЦБ может прервать успехи реформаторов.

Реформы не могут быть успешными без правильного понимания расстановки сил в мире. Статья доктора политических наук, действительного члена Академии геополитических проблем В. Павленко. "«Большая Игра» Ротшильдов и Рокфеллеров — На Свету и в Тени" даёт некоторое понимание расстановки сил. Хотя я придерживаюсь несколько более системных взглядов на «теорию элит» и полагаю, что тут не совсем клановые разборки, а скорее «классовые», статья кажется мне верной по своей фактической базе. Только конфликт внутри элиты я характеризовал бы менее персонализировано. Это конфликт «классовый» в терминологии марксизма, он представляет собой противоречия интересов двух видов буржуазии — финансовой и промышленной. Классический капиталист — это промышленник, и он имеет весьма непростые отношения с банкирами. Банкир паразитирует на предпринимательстве часто отнимая физические активы промышленника «за долги». И этот конфликт имеет ту же историю, что и сама эпоха капитализма. С начала этой эпохи банкиры серьёзно продвинулись в процессе «приватизации» активов промышленников, кризисы им очень способствуют в этом и потому провоцируются и контролируются ими. С другой стороны, и кланы Рокфеллеров тоже имеют уже собственные банковские структуры, переняв многие приёмы у Ротшильдов, но этого явно оказалось недостаточно, чтобы выиграть войну. То есть, эти элиты перемешаны по своей социальной роли. Это нормально, ведь и пролетарий иногда открывает собственное дело, поднакопив денег и перейдя в другой социальный и политический класс. Это не меняет роли социальных слоёв, это лишь подтверждает, что существуют социальные потоки между классами. При этом конфликты интересов и общие системные противоречия остаются, меняется лишь менталитет конкретных людей. Однако не будем углубляться в политэкономические дебри, важно понять основные механизмы современной скрытой политики.

Если игра пойдёт против ростовщиков, то нашими системными союзниками тут будут крупные промышленники, которые уже почти проиграли мировую войну банкирам. Ротшильды почти пришли к мировой власти. Но влияние Рокфеллеров, прежде всего в нефтяной индустрии, остаётся ещё высоким. Это нужно использовать. Как — уже другой вопрос. Чисто политический. Есть подозрения, что состоявшийся альянс «Роснефти» с американской «Exxon-Mobil» (вместо «British Petroleum») уже есть шаг в этом направлении и Евгений Фёдоров лишь несколько торопит время. К сожалению, на нашем уровне доступа к политической информации трудно правильно оценить причины наблюдаемых процессов. Можно лишь правильно расставить акценты на собственных интересах.