Разберемся, — сказал следователь. — У нас брака не бывает.
Александр Солженицын. «Случай на станции Кочетовка»

Начиналось все с бытовой русской прозы: поздним сентябрьским вечером двое братьев узбеков пошли провожать приятеля белоруса на станцию Соколовская Щелковского района Московской области, и, если бы они успели на поезд, никакого случая бы и не было. Но на поезд они опоздали. Вслед за ними на платформу зашли несколько парней, судя по дальнейшим событиям, настоящие русские патриоты из тех, которыми в России, по-видимому, скоро велят по-настоящему гордиться, и стали узбеков обзывать всякими разными бабай-урюками, а белоруса стыдить за практически расовую измену, спросив, между делом, не сделал ли он уже часом себе обрезание.
(на фото Гражданин России Ибрагим Юнусов)
Тут бы можно было и закончить, оформив это как стихотворение в прозе или этюд, но, поскольку в результате получилось скверного качества криминальное чтиво, то я сначала представлю действующих лиц: братья Юнусовы, Ибрагим и Рустам, уроженцы города Навои. Ибрагим много лет живет в России и имеет российское гражданство и семью, а Рустам приехал на заработки, оставив в Навои жену с двумя детьми. Изменника-белоруса зовут Павел Ястремский.

Узбеки эти были какие-то уж совсем из ряда вон выходящие, в детстве, видимо, начитавшиеся всяких вредных пионерских книжек про дружбу народов и про милиционера дядю Степу, вот и решили, дурни, поискать защиты в милиции, для чего подбежали к стоящему рядом железнодорожному пристанционному домику, в котором горел свет, стали стучать и звонить и просить вызвать милицию. Услышав про милицию, русские патриоты сначала вроде как раздосадовались, стали говорить, что всех этих черных давно надо на ремни порезать (это я не придумываю, это из показаний одного из двух ПОЛНОСТЬЮ НЕЗАИНТЕРЕСОВАННЫХ в деле свидетелей), потом сказали, что они сами милиция и щас кого надо они вызовут. Один из них, Валентин Рогожин, звонит в Службу спасения. И в записи разговора четко слышна его фраза: «мы поймали людей, которые грабят в электричках!» Там много чего еще слышно, но плохо, а в проведении фонетической экспертизы следователь зануде-адвокату отказала, потому что ей и так было с самого начала ясно, кто свой, а кто чужой.

Тут подъехала легковая машина, из нее вышел дяденька с усами, как потом выяснилось, папа главного патриота Максима Щербакова Сергей Львович Щербаков, братьев Юнусовых уже били к этому времени руками и ногами. Сергей Львович подошел к Рустаму и ударил его в лицо, кинув при этом странную фразу: «ведь ты у меня спер телефон вчера, все вы на одно лицо!» (Потом он, правда, скажет, что телефон сперли не вчера, а неделю назад, но какая разница, если все равно все на одно лицо.)

Из железнодорожного домика дверь открыть отказались, сославшись на инструкцию, но тоже позвонили в милицию с сообщением о драке. Про обитателей домика все забыли, и лишь много позже, во время следствия, выяснится, что один человек из домика, Алексей Аржаков, стоял под дверью и слушал все, что происходило на улице, а другой, Клавдия Петровна Герасимова, про Аржакова это подтвердила. Следствие пыталось слова Герасимовой забыть и переиначить, да подлый адвокат записал ее показания на мобильный телефон).

Приехала милиция со станции Загорянская. Белорус, который умудрился не попасться в руки патриотов (а может, все-таки, его патриоты простили на первый раз), вышел из кустов, и тут же на всех троих были надеты наручники. На патриотов почему-то наручники вообще надеты не были, и Щербаковы и Рогожин, по их утверждению, поехали в милицию на попутке. Получается, что милиция уже заранее четко знала, кто потерпевший, а кто станет обвиняемым. Оставалось придумать статейку позабористей, с дракой выходило как-то не очень, поскольку к приезду в милицию избиты и вываляны в грязи были узбеки. (Адвокат, зараза, потом настаивал на проведении экспертизы потерпевшим Щербаковым, но следователь бестрепетным росчерком пера отказала, и правильно сделала, а то бы еще выяснилось, не дай Бог, что Щербаковых никто не увечил).

Патриот Максим Щербаков написал заявление, что узбеки при помощи белоруса ограбили его и сперли мобильный телефон. И никто не задался вопросом, почему люди, сперевшие мобильник, сами бегут вызывать милицию – и так ясно, почему, хитрые они очень и коварные, азиаты эти. И все как-то ладно складывалось, чтобы еще одну черную нечисть посадить, (вернее, даже две), и преступление раскрыть, да уроды-узбеки, которые вдобавок, видимо, начитались сказок про стойких оловянных солдатиков, ни в чем сознаваться не стали, хотя в милиции, где патриоты с милиционерами здоровались за руку, как с добрыми знакомыми, у одного из них обыскали куртку, предварительно вынеся ее из кабинета, и нашли в ней, внеся обратно, украденный мобильный телефон патриота Щербакова-младшего.

Цена несознания была довольно высокой – сломанные ребра и нос, обвинение по статье грабеж, (потолок – семь лет, мера пресечения — СИЗО.) Милиционеры, правда, по-честному пытались у узбеков выяснить, нет ли у них богатых родственников, которые могли бы приехать в милицию и (вот какое бы слово тут поставить, думает автор, ведь совсем не надо иметь богатых родственников, если все по-честному.) Ну, а раз по-честному, то и я напишу как было: которые могли бы приехать в милицию и заплатить. У узбеков никого ТАКОГО не оказалось, а у белоруса оказалось, и книжек про несгибаемых пионеров-героев белорус читал меньше, он сдался, когда его бейсбольной битой поколотили по-хорошему (на память остался десятисантиметровый шрам), признался в соучастии в краже телефона, и его отпустили. Следуя этой логике, получается, что, если за тобой приехали КТО НАДО и НЕ СОВСЕМ С ПУСТЫМИ РУКАМИ и ты написал признательные показания (от которых правда, белорус потом откажется, но это все потом, потом), то и любого подозреваемого в убийстве могут выпустить под подписку о невыезде.

Ну тут я сделаю маленькое отступление в духе романа «Большие надежды» английского писателя Диккенса. Там, в этих туманных надеждах, все персонажи в конце концов оказываются друг с другом связанными, все сюжетные линии перекрещиваются, далекие люди оказываются близкими родственниками и череда необыкновенных совпадений проходит через весь классический роман. На самом деле в жизни так и бывает, просто не все это видят.

Так произошло и у Щербаковых. Потому что утром после внезапного ограбления Максима чудесным образом оказывается, что и Сергея Львовича Щербакова тоже ограбили. И что удивительно: те же самые люди и почти точно так же, как и Максима. Ограбили уже неделю назад, да просто Сергей Львович не хотел никуда обращаться. Такое совпадение, чтобы одни и те же грабители умудрились напасть на членов одной семьи при одних и тех же обстоятельствах, никакому классику литературы и присниться не могло, воображения бы не хватило! А у загорянских милиционеров хватило! Далеко литературе до правды жизни в Щелковском районе Московской области (это примерно километрах в пятидесяти от Кремля, если точно надо).

Не важно, что на момент этого второго ограбления у Ястремского окажется железное алиби – его нахождение дома подтвердили трое людей, не родственников. Не важно, что родственники Ибрагима и Рустама утверждают, что они все были дома, готовили еду к дню рождения Ибрагима, который был на следующий день, а жена Ибрагима, Оксана, даже принесла чеки из магазина, где они все это деньрожденное покупали. Веры никому из них нет. Зато полная и во всем вера отцу и сыну Щербаковым и их приятелю Рогожину.

Вообще-то, чтобы поверить Щербаковым, нужно жить в стране наоборот. Ну вот, допустим, сначала Сергей Львович говорит, что у него похитили телефон из внутреннего кармана, очень красиво живописав, как его повалили, и все какая-то сетка-рабица перечисляется, потом выясняется, что телефон висел на веревке, потом – что телефонов было два, и похитили как раз тот, который труднее достать.

— А откуда у вас телефон? — спрашивает адвокат. – А купил в таком-то году в Билайне, и сим-карта на мое имя, — отвечает Сергей Львович. – А номер не помню. И родственники номер не помнят, потому что, как только телефон сперли, так они номер и удалили.

Адвокат предлагает обратиться в Билайн. И на следующем допросе Сергей Львович вспоминает, что телефон на самом деле он купил всего несколько дней назад, по случаю, на Ярославском вокзале у какого-то мужика, лицо которого он, конечно, ни в жисть не вспомнит, а номер был внутри записан на бумажке.

Вспоминая русского классика, хочется спросить: а был ли телефончик?

Вот еще пример:

Адвокат: Вы говорили, что в промежутках между ударами правую сторону куртки осматривал Ястремский, а левую Юнусов Ибрагим, а когда упали в кусты, к Вам подошел Юнусов и из кармана рубашки достал телефон и сказал, чтобы Вы лежали тихо, а сейчас вы говорите, что не видели, кто говорил лежать тихо и кто взял телефон.

Щербаков: Я не видел, кто у меня забирал телефон и не знаю, почему тогда так сказал (т.3 л.д.67).

Адв.: ранее вы указывали, что вам скрутили руки и одни человек азиатской внешности похитил телефон, никто ударов вам не наносил, а сейчас вы говорите, что телефон у вас похитили после нанесения двух ударов, каким показаниям верить?

Ответ: верить обоим показаниям.
.....(продолжение на gidepark.ru/community/129/article/319523 )