Нет более противоречивой фигуры в новейшей истории России, чем В.И. Ленин. Развалив Россию, он затем собрал ее воедино. И не будь его, что произошло бы с нашей Родиной? Вопрос, на который нет ответа…

Один из моих читателей, прислал мне целую поэму поэму, написанную «по мотивам» моих книг «1917. Разгадка «русской революции» и «Ликвидация России». Повествующую о том, какую «фигуру» в итоге пролетарский вождь показал тем, кто мечтал его руками добиться уничтожения России.

Кукиш Ильича

I
Семнадцатый, злосчастный год,
Царь отрекается от власти,
В России снова ревненастье
Приходит, и бузит народ.
Британии все это козни,
Как Стариков нам показал,
Наверно, рано или поздно
Британский Лев свое бы взял.
С таким никчемным государем,
Да окружавшим его тварям,
Позволившим страну втянуть
В войну кровавую, чужую.
России на голгофу путь
Так начинался в непростую
Эпоху козней, вероломства,
Да вожделенного ГОСПОДСТВА.
Да, Николай был не в отца,
С тем тоже ведь интриговали,
Царя гиганта – молодца
Британцы злобно уважали.
Уже тогда либерализм
Он потеснил, отправив к бесам,
Его здоровый прагматизм
Служил российским интересам.
Тринадцать лет страною правил,
Странно, безвременно почив,
Россию сыну он оставил
В русле реальных перспектив.
Сын потерять все умудрился,
Даже семью спасти не смог,
Такой печальный был итог,
России царской, развалился
Смысл и величие ее –
Тоскливо это, грустно все.
Не может вызвать уваженье
Такой правитель. (Каждый раз,
В этом вопросе, разность мнений,
Давно присутствует у нас.)
Король Английский Николаю
Двоюродный являлся брат.
Он оказался негодяем –
И на словах принять был рад
Царя опального, но подло
Английских джентльменов кодла
В конце – концов трубит – «отбой».
И вот уже за упокой
Царя убиенного свечи
Стоят, и лицемерно речи
Не только в Англии ведут,
За упокой души их пьют.
В слепом неведенье уходит
Из жизни царская семья,
Кто недруги, а кто друзья?
Так Англия их всех изводит
И интригует донельзя.
Неумный царь был обречен,
И что случилось, то случилось,
И вот уже со всех сторон
Войны гражданской закружились
Сполохи яростных сражений.
Они страну сжигают, рушат,
И здесь немало разных мнений –
Кто истинно России служит?
Спор бесполезен, в самом деле,
Это потом, чей нарратив
Окрепнет, станет «сильным в теле»,
Тот и объявит позитив
Событиям, да их героям,
Кто будет чести удостоен,
О ком и память уничтожат.
Но все же, все же, все же…
II
По Старикову. Юг России,
Деникин армию ведет,
Он избавитель и «мессия»,
От красных родину спасет.
Союзнички все интригуют,
Взрывают Черноморский флот,
Их мало, в общем-то, волнует
Круг Белой армии забот.
Своей стратегии привычно
Они проталкивают план,
Не ново, как всегда цинично,
Коварство, подкуп, да обман
Как метод, средство, инструмент
В благоприятнейший момент
Они используют лукаво.
Помогут левым, потом правым,
России внутренние силы
Столкнуть, взаимоуничтожить –
План как всегда у них красивый,
России беды будет множить.
Шальным снарядом разорвало
С лицом калмыцким генерала.
Вот так Корнилова сменил
Деникин на Российском юге.
Он целый год руководил
Частями Белого движенья,
Ему медвежие услуги
«Друзья» без совести, зазренья
Оказывали постоянно,
И действовали очень странно.
Эвакуацию Одессы
Деникин дважды проводил,
Союзническим интересам
Он нехотя, но уступил.
И в девятнадцатом, ускорив
Из Севастополя отход,
Уже без лишних разговоров,
На дно Российский флот пойдет.
Союзник наш, конечно, ловок,
Был хаос нужен в эти дни,
Одних подводных только лодок
Одиннадцать они смогли
Пустить на дно. Былая мощь
России рушилась так сплошь.
Одни взорвали корабли,
А часть банально увели.
«Друзья» уж очень торопились
И, как там белые не злились,
Флот русский уничтожен был.
Но интересно, все же, вот что:
Король Английский наградил
Буквально в мае, как-то точно
После событий этих странных
Антон Иваныч «Орден Бани»
В свои заслуги получил.
Стал рыцарем и командором.
Достоинством или позором
В то время этот орден был?
Шкуро, казак и генерал
Когорты генералов белых,
Наградой этой щеголял,
Был энергичный он и смелый,
В Крыму, в конце опальным стал.
А после, так уж получилось,
В СС он Вермахта попал.
А в сорок пятом и случилась
Обычная в то время драма –
Был интернирован «друзьями»
Орденоносец, командор.
И после выдан с потрохами
В Союз, там разговор
В те времена короткий был –
Свою петлю он получил…
И летом, вдруг того же года
Деникин двинул на Москву,
Здесь близорукость и «свобода»,
Опять навязаны ему
Друзьями. Ведь Колчак,
Правитель в эти дни верховный,
В Сибири символ он и флаг.
Был, правда, не такой покорный,
За это он и поплатился,
А то, что не соединился
Деникин с силою в Сибири-
Этим союзнички губили,
И это видно по всему,
Движенье белых на корню.
Странно, Деникин – генерал,
Стратегии всей вопреки,
Как-то наивно оплошал,
Повел армейские полки
Без должного на то снабженья,
Ресурсов. Что в его решенье,
Основе, все- таки лежало:
Наивность, бесхребетность,
Иль гибкости мышленья бедность?
Все время, жалуясь о том,
Что, мол, союзники подводят,
Он все- таки, при всем притом,
Их планы в жизнь проводит.
Провален на Москву поход,
К Одессе белые отходят,
Конец, агония, и вот
Кончину тысячи находят
В Одессе или на границе
Румынской, там их пулеметы
Встречают белых патриотов –
Кровь, ужас, скорбь в глазницах…
Да, был Деникину приказ:
-Держать Одессу до упора!-
Он снова выполнил заказ,
Эвакуацию сорвав без спора.
Так гибло Белое Движенье
Зимою, в злополучный тот
Двадцатый, обреченный год,
В Новороссийске истребленье
Такое же произойдет.
Деникин в каверзном, двадцатом,
Весной в отставку подает.
Его в то время достает
Буквально все, бегут солдаты,
Донцы, Кубанцы недовольны,
В Крым все стекаются окольным
Путем по берегу, по морю.
Вениамин – епископ вскоре,
Уже открыто стал твердить,
Что надо бы давно сместить
Деникина с поста главкома.
У лорда Англии Керзона
Расклада нового игра
На западе России шла.
Небрежно позже он сослался
На неудачного главкома,
Что, будто он, Керзон, старался
И убедил сего патрона
Уйти в отставку, прекратить
Белых увядшее движенье,
И что вообще бы замирить
Пора бы всех без промедленья.
Понятно – у него своя игра,
Но вот Деникин возмутился,
Мол, сам себе я голова.
Вот так он в эти дни сместился,
Мутна история, мутна.
Начальник штаба – Романовский
У нашего главкома был,
Деникин очень с ним дружил.
Тот суховат был, не без лоска.
И на Деникина имел
В те дни огромное влиянье,
Но почему – то из-за дел
Своих штабных, своих стараний,
Так не любим в войсках он был.
С Деникиным он уходил
В отставку, и что интересно,
Быть может и не повсеместно,
Но покушались на него
В войсках не только офицеры.
Помимо прочего всего,
Был вынужден Деникин меры
Определенные принять…
А дальше будет он сдавать
Барону Врангелю дела,
Английский миноносец вскоре
Уже разрежет носом море.
В Константинополе судьба
Двух генералов разделила:
Деникина она спасла,
А Романовского решила,
Как-то, банально пристрелить,
И кто ж его решил убить?
В тумане так же все осталось.
Добавим к этому лишь малость,
Поручик бывшей контрразведки
Деникина. Какая жалость,
Пустил три пули очень метко.
«Друзья», конечно, всполошились
На судно спешно погрузились,
И бывший генерал – главком
Отбыл в Туманный Альбион.
Колчак с семнадцатого года
Уже сотрудничал с «друзьями».
Он джокером был в их колоде.
Хотя и связанный с морями,
Стал адмиралом сухопутным.
Он зря надеялся подспудно
Играть по правилам своим,
Сыграли злую шутку с ним.
Как только стал он непокорным,
Строптивым, (что же он хотел?)
«Друзья» его, весьма проворно
Сдали эсерам под расстрел.
А Врангелю лишь одному,
Эвакуировать в Крыму
Сто с лишним тысяч удалось.
Барон иллюзий не питал,
Уже давно он испытал
Помощь «друзей». Так начиналось
Уже иное испытанье
Для эмигрантов на чужбине,
Пришли там новые страданья…
В Константинополе, Харбине,
Софии, Праге и Берлине,
Их много было городов,
Где Православно – Христианских
Осталось Русских эмигрантских
Захоронений да крестов.
III
Выходит так, что Альбион
На красных, все – таки, «поставил»,
Белых расчетливо подставил,
И размышлял наверно он
О том, что генералов белых,
Воспитанных, закостенелых,
Лозунг: «Единой, неделимой!»
Не отвечал их интересам.
И люди твердого замеса
В этой стране необозримой
Им были просто не нужны.
( Так, размышляла эта кодла,
Английских джентльменов – лордов.)
А для разрушенной страны
Большевики, как герастраты,
На все согласные ребята –
Поменьше, все – таки возни.
И легче ими управлять.
Так стали красным помогать
В войне Гражданской победить.
И, все – таки, добавим нить
Теперь иного размышленья.
Представим Белое Движенье
В войне победу одержало,
Но что собою представляло,
В идеях, что несло оно,
Да предложить тогда б смогло?
О том, что белые мечтали
Вернуть монархию в страну,
Легенду эту не одну
Времен агитпроп деятелей знали.
Непредопределенность – термин этот
Колчак, Деникин применял,
Был принцип это их и метод
По отношению начал
Предполагаемого строя.
Но либерального покроя
Был вид у их мировоззренья,
Кадетско – Октябристский дух
Имел скорее представленье
У этих генералов двух.
Не лучше были и другие,
Отсюда лозунги кривые.
Ведь в девятнадцатом сжималось
Кольцо вокруг большевиков,
Близка победа уж казалась,
И вдруг откат до берегов
Причерноморья. Троцкий Лева,
В Россию, засланный агентом,
Прекрасно понимал основу
И суть текущего момента.
Лозунг: « Мужицкого царя!»,
В то время выдвинуть бы белым,
Быть гибким, проще говоря,
Им стратегически умелым.
Смела б большевиков стихия
Народная, в те времена лихие.-
Недоучившийся нарком,
Так утверждал при всем, притом.
А либеральных отношений
Хлебнули мы уж в наши дни,
Не может быть тут разных мнений-
«Друзья» и здесь нам помогли.
Теперь представьте: генералы
В войну победу обрели,
Они с душою либералов,
Что предложить в те дни могли?
Все те же Запада модели
Банально-хищного капитализма,
Других они ведь не имели,
Иные отвергая …измы.
Но ведь с разрушенной страной
Тебя «друзья», конечно, примут,
Правда, железною рукой
Крепко тебя потом обнимут.
Лозунг: «Единой, неделимой»
Завянет, как тут не мудрить,
Окажется пустым и мнимым,
Придется слабость оплатить.
Пример с ослабленным Союзом,
С отпадом территорий многих,
Что стал идти по жизни юзом,
Запутавшись в своих дорогах.
Правда, тут могут возразить:
Скажут, Россия, мол, богата,
Зачем на шею ей садить
Всех этих хищников треклятых.
Послать подальше, лесом всех,
Большевики же их послали,
Но это вызывает смех,
Сквозь слезы это мы познали.
Суть либеральных отношений,
Надмирового капитала,
Не уж-то нашим генералам
Иметь возможность оных мнений
Позволит, как-то сомневаюсь.
И даже если бы старались
Они Европе подражать,
(Об этом, все- таки, мечталось
Английский опыт перенять)
При обустройстве государства.
Что тут наивность, иль лукавство
Преобладало в этих мыслях,
При всех имеющихся смыслах.
Что если бы Деникин знал,
Как с ними Англия блефует,
И очень четко представлял,
Что все равно она надует?
Ведь это крах мировоззренья,
Но все ж осталось подозренье,
Что все он знал и понимал –
Просто духовно низко пал.
Масонский флер в мозгах туманом
Мешал понять всю глубину
Процессов, и самообманом
Творил подмену, судя по всему,
В понятиях патриотизма.
Подчас к народу своему
Смысл социального расизма
Просматривался в отношеньях,
Делах творимых и во мненьях.
Колчак, по сути, русофоб,
В своих метаньях потерялся,
Он ненавидел свой народ
И подсознательно его боялся.
Нет. Если же они
К победе, все – таки пришли,
России бы настал конец,
Не прекратился бы свинец
Летать по весям всей России,
Не говоря уже о том,
Что жутких виселиц стихия
В ней разгулялась бы потом.
А уж союзничкам раздолье
При бесноватых либералах,
Они находкой и подспорьем
Явились бы в делах шакальих.
IV
Не вызывает восхищенья
России Белое Движенье,
Ни чопорные генералы –
Разброд, шатание в рядах.
Союзники их всех подмяли,
Найдя им роль в своих делах.
Ленин «друзей» переиграл
Ни без лукавства, ни без фальши,
И деньги их на дело взял.
Потом послал их всех подальше.
А как с такими быть «друзьями»,
Коль все равно тебя сожрут,
Они ведь этими делами
Всегда и всюду так живут.
Иллюзий Ленин не питал,
На все их козни и обманы
Он просто кукиш показал
Всем этим лордам и их планам.
Не так уж лорды и умны,
Потом как это оказалось,
Они жестоко просчитались
Определив исход войны –
В игре «поставили» на красных.
Ленин в условиях ужасных,
Казалось, был уж в их руках,
Ужом вертелся, уступал,
Часто позиции сдавал
На свой расчет и риск и страх.
Что делать, если хочешь жить,
С волками будешь и по- волчьи выть.
Выходит так, что их руками,
Он белых просто задушил,
Какими бы потом словами
О нем и кто ни говорил.
На преступленья шел – а как же?
Без них в политике никак,
Потом уж позже или раньше,
В них разберется и дурак.
Но в политических явленьях
Всегда присутствует и мгла,
В ней часто, часто преступлений
Уши торчат из–за угла.
Тому примеров очень много,
И даже в наши времена,
Ими укатана дорога.
Возьмите вы хотя бы США.
Под благовидною гримасой
Демократического пыла
Их преступлений гадких масса
Уже оскомину набила.
Тут просто важен нарратив,
Как, дело извратив, представить
И все сообщество заставить
В его поверить позитив.
Считая Ленина фигурой
Разменной, не беря его в расчет,
Союзники потом понуро
Признали собственный просчет.
На белых надо бы опальных
«Поставить», вправив им мозги,
Потом, в идеях либеральных
Россию взять, как в наши дни.
Свои Чубайсы и Гайдары,
Губами чмокая нервозно,
Ведь и тогда в Росси старой
Мечтали, и вполне серьезно,
Дружить с Европой, торговать,
Страны сырье распродавать,
А значит рано или поздно
Европе конкурентом стать.
Оно, Европе, это надо?
Где и когда бывают рады
Соперникам и конкурентам?
Уж, лучше пользуясь моментом,
Колонией помочь ей стать,
Да соки из нее сосать.
Благие мысли, не благие –
Теперь все это не бесспорно,
Но только факт: при автаркии
И удалось стране упорно
Сдержать объятия «друзей».
Ленин, при гибкости своей,
Все это видел, понимал
И потому переиграл
Всех этих хищников всерьез,
Подсунув кукиш им под нос.
Юрий Голубев