Эл банку 29 ноября 2015 года исполнилось 25 лет. Четверть века – хороший рубеж. Можно проанализировать прошлое, поговорить о настоящем и взглянуть в будущее. Председатель Правления Эл банка, Почётный гражданин и благотворитель Тольятти Анатолий Волошин, собрал для этого на традиционную ежегодную пресс-конференцию «Чай с Волошиным» журналистов и редакторов местных СМИ. Встреча состоялась 23 ноября 2015 года.

«Вы хоть понимаете теперь, чего вы натворили?!»

Сейчас стала очень модной фраза Владимира Путина, произнесённая им на Генеральной ассамблее ООН по поводу ситуации на Ближнем Востоке. Президент России, не называя имён и фамилий, сказал: «Вы хоть понимаете теперь, чего вы натворили?!». Так вот, я бы сказал про экономику внутри России тем, кого не стану называть: «Вы хоть понимаете теперь, чего вы натворили?!». Жаль, что «они» не понимают, как не понимают и американцы. А может быть, и те и другие просто делают вид, что не понимают.
Центральный банк непрерывно требует от российских банков: «Увеличивайте уставный капитал!». Как можно всё время его увеличивать, если с высоких трибун обещают, что в стране останется 300 банков? Никто не говорит, что останутся именно лучшие и крупные банки. Так «они» замкнули систему недоверия населения к банкам и недоверие банкиров к ЦБ. Мне часто говорят: «Нужно искать другой бизнес. В банковской отрасли всё равно не дадут работать». На это я должен сказать, что на 1 ноября 2015 года, наш Эл банк – 293-й банк в России. Мы уже входим в ТОП-300. Нам исполняется 25 лет. Мы относимся к создавшейся ситуации с оптимизмом. Неумолимый процесс отъёма лицензий закончится. Этот процесс не будет происходить бесконечно, так как он ухудшает экономическую ситуацию в стране. Центробанк России должен будет остановиться, в любом случае. Банковская система выживет. Выжившие банки окрепнут и станут развиваться.
Министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев говорит, что в июле-августе 2015 года мы «прошли дно» и теперь «отталкиваемся» от него. Я не знаю, от чего можно оттолкнуться, если отобранные лицензии сократили размер кредитного портфеля всех банков примерно на 2%. Это значит, что не было инвестиций в реальный сектор экономики и ВВП не может начать расти. Ему не с чего расти.

Об импортозамещении в финансах и производстве

Я считаю, что для нас санкции хороши. Мы вступили в ВТО в некой эйфории, а ВТО для нас была просто петлёй. До введения санкций наш банк помог одному фермеру возродить большое хозяйство. Этот фермер владел в 90-е годы большим хозяйством. Он захотел возродить свою деревню. Нужно было 500 тысяч рублей, чтобы купить 20 свиноматок. Мы дали кредит. Теперь у него 2000 свиней и около 700 овец. Его деревня возрождается. В этой деревне на людей было страшно смотреть. Спившиеся мужики – дело привычное, но спившиеся женщины это уже перебор. Сейчас он даёт им работу, платит деньги, чтобы люди выбирались из пьянства и безысходности.
Я предложил свинину с его фермы одной местной кулинарии. У него свиньи растут в естественной среде. На участке обустроен большой хлев, во дворе навес с сеном, рядом небольшой пруд. Свиньи живут на улице зимой и летом, ночуя в хлеву. В таких условиях свинья растёт 9 месяцев, а не 2-3 месяца на анаболических уколах, как у некоторых других фермеров. Себестоимость готовой свинины – 130 рублей за килограмм. Кулинария мне ответила, что покупает польскую свинину в брусках по 72 рубля за килограмм. В ней, конечно, чёрные кости попадаются, потому что это ещё запасы 40-х годов прошлого века, наверное. Но тут ввели санкции.
Им показалось, что они ввели санкции. На самом деле, мы просто оторвались от ВТО, закрыли свой рынок. Теперь можно заниматься импортозамещением. Можно производить собственную свинину и говядину. Мы кредитуем предприятия, которые восстанавливают старые коровники и фермы, разрушенные после развала Советского Союза. Строятся комбикормовые заводы, чтобы кормить рыбу и скот, а не завозить корм из-за рубежа.
Импортозамещение, хотя этого никто не хочет видеть и слышать, состоит из двух частей. Что мы брали на Западе до санкций?! Мы брали деньги и товары. Мы брали не только продукцию, но и деньги! Много денег. Нас к этому приучила команда Гайдара. Экономику запустили по принципу: «Нужно добывать нефть и газ, лес и металл, продавать всё это на Запад и получать доллары. За доллары всё купим и накормим наш народ, обуем его, оденем и посадим на хорошие машины». Коль уж сегодня идёт импортозамещение, то прежде, чем строить свои заводы, давайте отказываться от иностранной валюты! Пока не произойдёт импортозамещение денег, не получится настроить импортозамещение товаров.
Тогда все брали долларовые кредиты – набрали около 600 миллиардов долларов, которые по сей день возвращаются обратно на Запад. Только в четвёртом квартале 2015 года мы вернули 25 миллиардов рублей. Как возвращают эти деньги?! Все наши «системообразующие» банки – пятёрка или десятка банков – «пылесосят» население, выкачивая рубли. «Они» накапливают деньги и покупают иностранную валюту, чтобы кредитовать системообразующие предприятия. Газпром, Роснефть, Лукойл и все другие, кто имел кредиты на Западе, вынуждены брать эти валютные кредиты внутри страны.
Центробанк говорит о том, что наш западный кредитный портфель стремительно снижается. При этом они вытаскивают рубли из экономики, из малого и среднего бизнеса. Мы в этом году почти не увеличили кредитный портфель. Оборот идёт: мы кого-то кредитуем, кому-то перестали давать кредиты, но мы не растём. Кредитный портфель на конец года будет равен портфелю на начало года. Нет новых кредитов, банки не получают прибыль.
В 2013 году прибыль банков была 1 триллион рублей, в 2014 году прибыль банков составила 600 миллиардов рублей, а в 2015 году по итогам 9 месяцем прибыль 50 миллиардов рублей. Для математиков уточню, из 50 миллиардов рублей – 75 миллиардов это прибыль Сбербанка. Не процентов, а 75 миллиардов рублей. Это значит, что остальная система, кроме Сбербанка, получила убыток в 25 миллиардов. Какой тут может быть рост?
Импортозамещение – ещё и замещение денег. Это производство и замещение денег. Об этом просто забыли и никто не говорит.

Об особенностях государственной поддержки региональных банков РФ

Нашему президенту приходится разбираться с арабскими шейхами, американскими президентами и японскими премьерами. Он не успевает в этом время отслеживать, что у нас происходит. Он поставил задачу привести процентную ставку внутри страны к ставкам передовых стран. Ставка рефинансирования в США – 0,25, Европа – 0,01, Япония – 0,1 и т.д. В Японии как-то была минусовая ставка – если держишь деньги в банки – плати за это. А в России сегодня ключевая ставка 11%. Вдобавок нет длинных денег. Правда, какая бы ни была ставка – если нет денег, кредиты выдаются всё равно за 20%. Какой же надо иметь бизнес, чтобы выдержать ставку 20% годовых?
Сначала было решено выдать 1 триллион рублей в феврале 2015 года на стабилизацию банковской системы длинными субординированными депозитами на 5 лет. Потом подумали и решили, что банки должны купить Облигации федерального займа, то есть, вернуть деньги назад в бюджет. У банка на балансе оказывается ОФЗ, которые он несёт в Центробанк и берёт кредит на 90 или 180 дней.
Этот триллион направили тем, у кого капитал больше 100 миллиардов. Потому подумали и дали деньги ещё и тем, у кого капитал больше 25 миллиардов. Добавили множество условий. Раздали 600 с лишним миллиардов, осталось около 360-ти миллиардов. Примерно в июне 2015 года они решили раздать остаток региональным банкам. С июня до сентября на каждой конференции я слышал, как сумма уменьшалась. Правительство понемногу забирало эти деньги. К концу сентября осталось 10 миллиардов. «Они» собрались их выдать региональным банкам на развитие – тем, у кого капитал больше 5 миллиардов и которые «социально значимые». Осталось 8 миллиардов, их раздали 10-ти банкам. В Самарской области их получил Первый объединённый банк, который к тому времени уже объявил об объединении с Промсвязьбанком.
Я смотрю на нашу тольяттинскую мебельную фабрику. Её продукция пользуется спросом. Надо увеличивать производство. Для этого нужно брать кредиты. Под 25% они не берут кредиты. Фабрика люстр и светильников, которую мы профинансировали, находится сегодня в Тольятти в таком же положении. Они когда-то закупали комплектующие и собирали у нас итальянские люстры. Потом стали делать здесь деревянные детали и наладили производство штамповки. У нас производить оказалось дешевле, чем покупать в Италии. Наконец, когда доллар стал стоить 60-70 рублей, оказалось легче нанять местных швей и шить абажуры здесь, чем закупать их в Китае. Сейчас есть спрос на продукцию, она может заместить на рынке аналоги из Польши и Китая. Эти люстры уходят в Москву и там распределяются по большим сетям. Но предприятие не растёт. Во-первых, мы не даём больше денег, а во-вторых, ставка 24-25%.
Та же история с рабочими перчатками, которые вяжут в Тольятти. Можно расширять производство, но денег на это нет. Возвращаясь к импортозамещению — считаю, что импортозамещение заключается в том, чтобы рынку дать ещё денег. Если этого не произойдёт – мы просто потеряем время.

Продолжение здесь.