13 марта в Комсомольском районном суде Тольятти возобновился процесс по резонансному делу о хищении 86 млрд руб. у ПАО «Тольяттиазот», одного из крупнейших предприятий Самарской области.


Напомним, что в конце 2012 г. Следственный комитет возбудил уголовное по факту хищения у ПАО «Тольяттиазот» 86 млрд руб. Основная продукция ТОАЗа (аммиак и карбамид) в 2008–2011 годах продавалась аффилированной швейцарской фирме Nitrochem Distribution AG по заниженным ценам, а затем перепродавалась на мировом рынке уже по рыночным ценам. Разница выводилась из-под налогообложения в России и, по версии обвинения, распределялась через подставные офшорные фирмы между обвиняемыми – совладельцами ТОАЗа – Владимиром и Сергеем Махлаями, экс-гендиректором завода Евгением Королевым, владельцем Ameropa AG Андреасом Циви и директором Nitrochem Distribution AG Беатом Рупрехтом-Ведемайером. Все обвиняемые в настоящее время скрываются в Европе и США. Их действия нанесли ущерб ТОАЗу и миноритарным акционерам предприятия, а федеральные и региональные бюджеты недополучили миллиарды рублей налоговых платежей.

Допрос свидетелей продолжался три дня. В первый день о ценообразовании на заводе рассказывала начальник юридического отдела ТОАЗа Наталья Смыкова и его сотрудник Михаил Бышов. Они показали, что знают о работе ценового комитета и ценообразовании в связи с тем, что готовили ответы на запросы Следственного комитета о том, каков механизм ценообразования на продукцию ТОАЗа. При этом в материалах дела отсутствуют запросы СК о том, как определялась цена. СК запрашивал лишь документы, но запросов о самом механизме ценообразования не делал. То есть, подготовленные адвокатами к допросу свидетели, как и ранее их коллеги, сообщали суду лишь ту позицию, которую подготовили сами адвокаты.

Чтобы понять, насколько она соответствует действительности, достаточно вспомнить прошлогодние показания одного из секретных свидетелей, бывшего топ-менеджера коммерческой службы ТОАЗа с более чем десятилетним опытом, имя которого было скрыто в целях обеспечения безопасности. Он рассказал, что заключенный с NitrochemDistribution AG договор ставил тольяттинский завод в абсолютно кабальные условия. Швейцарский офшор становился эксклюзивным трейдером ТОАЗа, благодаря чему получал возможность назначать цену, которая обычно просто присылалась директором фирмы Беатом Рупрехтом по факсу вместе с запрашиваемыми объемами поставок, и ничего оспорить или тем более отказаться сотрудники завода не могли. Как правило, цена была на 30-40% ниже рыночной. Она была увязана с фрахтом и обосновывалась некими нюансами, совершенно не проверяемыми со стороны завода. Любой форс-мажор ложился ответственностью на ТОАЗ и влек за собой штрафы в пользу Nitrochem.

Тайный свидетель рассказал, что в коммерческих структурах ТОАЗа никто не занимался анализом цен. Да к чему было этим заниматься, если кроме Nitrochem они все равно не могли никому продавать аммиак. Махлай и его доверенные лица тщательно следили за тем, чтобы никто в сбытовом подразделении не разбирался в рынке аммиака. Его руководители не направлялись на обучение, не участвовали в семинарах и конференциях по обмену опытом с коллегами. А созданный в конце концов ценовой комитет был не более чем «фиговым листком», который также ничего не решал и лишь должен был отвлекать внимание миноритарных акционеров и правоохранительных органов от того факта, что цену просто назначал в одностороннем порядке директор Nitrochem Рупрехт. Так что верить заученным формулировкам свидетелей Смыковой и Бышова явно не стоит.

На третий день, 15 марта показания давал генеральный директор предприятия Вячеслав Суслов. Оказалось, что память топ-менеджера работает избирательно, поэтому показания получились сбивчивыми и противоречивыми. Суд так и не услышал внятного ответа на прямой вопрос судьи о том, встречался ли когда-либо Суслов с представителями офшорных компаний – как раз в этот момент память снова подвела генерального директора. Зато Суслову удалось вспомнить про 51-ю статью Конституции РФ, которая позволяет не свидетельствовать против себя – отказываясь отвечать на значимые для суда вопросы, он ссылался именно на нее. Поэтому суд, например, так и не узнал, ездил ли Суслов за границу для встречи с подсудимыми – Сергеем и Владимиром Махлаями, Евгением Королевым, Андреасом Циви и Беатом Рупрехтом-Ведемайером. В какой-то степени, это само по себе является «ответом». Очевидно, что ездил, получал от них указания насчет того, что нужно сделать, чтобы помочь им уйти от ответственности.

Когда гособвинитель спросил о том, каким образом 80% акций ПАО «Тольяттиазот» собирались продать бывшему главе Калмыкии Кирсану Илюмжинову, Суслов был несколько более словоохотлив. Он рассказал, что решение о продаже было принято после переговоров с членами совета директоров, включая Сергея Махлая. Для получения доступа к коммерческой информации предприятия Суслов вместе с Махлаем и другими директорами принял решение о назначении Илюмжинова президентом ТОАЗа. При этом он указал, «президент» — номинальная должность, дающая право только на беспрепятственное ознакомление с коммерческой информацией ПАО «ТОАЗ». В ходе допроса также выяснилось, что оклад Илюмжинова на должности зиц-президента составил 1 300 000 рублей в месяц. Неплохо, если учесть, что в прошлом году средняя зарплата на предприятии равнялась 52 тыс. руб. Что характерно, переговоры о продаже завода Илюмжинову проходили уже в то время, когда на пакет акций принадлежащий подсудимым был наложен судебный запрет. Таким образом, подтвердились сведения, изложенные ранее в ходе допросов свидетелем Илюмжиновым — несмотря на действующий судебный запрет по отчуждению мажоритарного пакета акций, подсудимые совместно с Сусловым пытаются продать его третьим лицам и избежать ответственности в части возмещения причиненного мошенничеством ущерба.

Тактика защиты Махлаев становится все более очевидной: адвокаты предъявляют суду списки свидетелей, которые повторяют давно зафиксированные судом сведения и не сообщают ничего нового. При этом большинство заявленных свидетелей зачастую просто не приходят, то и дело под разными предлогами пропускают заседания и сами адвокаты. Налицо попытка затянуть время, чтобы позволить скрывающимся за границей подсудимым уйти от ответственности и не компенсировать причиненный ущерб. Это говорит о том, что никаких аргументов в пользу невиновности подсудимых у защиты на самом деле нет, иначе бы они давно были представлены суду вместо бессодержательных показаний свидетелей, которые ему приходится раз за разом заслушивать.

В конце концов терпение лопнуло даже у судьи, который был вынужден прекратить допрос свидетелей, постепенно превращавшийся в полнейший фарс. Для того, чтобы адвокаты больше не могли затягивать процесс под разными надуманными предлогами, судья составил график заседаний, расписанный до конца июня текущего года.

Похоже, сколько бы уловок адвокаты Махлаев и Циви ни изобрели, судебный процесс по делу о мошенничестве на ТОАЗе неумолимо движется к развязке.

Источник.