Александр Витальевич Сергиенко — генеральный директор интернет-компании «АИСТ», председатель совета Клуба директоров Самарской области.

Страница гостя в Facebook.

В. Шамрай

В Сколково впервые в мире «напечатана» на 3D-принтере, вживлена мыши и функционирует искусственная щитовая железа. Очередной шаг к бессмертию?

А. Сергиенко:

Если говорить о глобальной тенденции, то рынок 3D-печати сейчас в активном развитии. Не так давно компания Stratosys приобрела компанию MakerBot за 600 миллионов долларов. Крупные производители оборудования, техники и разного рода транспортных средств (возьмем тот же Boeing) уже сейчас работают с 3D-печатью для создания разного рода деталей/компонентов. Новая технология несет глобальные изменения для некоторых рынков, и несомненно, изменят характер спроса. Когда я учился в Высшем Институте коммерции в Париже (ISC Paris), была интересная встреча: мы общались с одним из топ-менеджеров компании DHL. Все ее знают как крупнейшего логистического оператора по доставке различных грузов и корреспонденции. Он достаточно подробно рассказал о фундаментальных основах работы этой международной корпорации, много посвятил времени объяснению как корпорация перестраивается согласно меняющимся требованиям рынка, появлению Интернета. Когда наступило время дискуссии, я задал ему вопрос связанный с тем, как он, видит будущее DHL в условиях развития в мире 3D-печати. Именно это я хотел понять, поскольку в моем представлении, новая технология может стать технологией-убийцей для логистического бизнеса в том виде, в котором мы его знаем сейчас. Я рассуждал так: зачем мне что то заказывать, если я могу скачать в Сети 3D-модель изделия и распечатать ее на домашнем 3D-принтере, либо на принтере установленном где то в непосредственной близости от места моего проживания? И тогда отпадает потребность, что то мне откуда то везти, а значит, компании, которые это делают сейчас, потеряют работу, их услуги будут никому не нужны. К своему удовлетворению, я практически «попал в точку». Топ-менеджер хитро посмотрел на меня и сказал, что компания этими процессами озабочена и недавно в Германии развернут большой исследовательский центр DHL занимающийся 3D-печатью как технологией, альтернативной физической доставке изделия из точки А в точку В. В будущем, если тенденции будут развиваться с тем же вектором, они планируют по крупным регионам развить сеть промышленной 3D-печати и запустить это как альтернативу «извозу». Компания тогда очередной раз глобально изменится и возможно займет свою долю нового рынка.
Медицина, пожалуй, одна из важнейших и самых перспективных областей развития 3D-технологий. 3D-печать используется в стоматологии, трансплантологии, пластической хирургии, травматологии, протезировании и многих других. 3D-технологии имеют различную степень применения в современной медицине. Некоторые полностью интегрировали прототипирование в рабочий процесс, а другие используют технологии кусочно и дорабатывают их под свои задачи. А вот 3D-биопринтинга органов, о котором Вы говорите, действительно новое слово в медицине. Это направление изобретено и запатентовано российским ученым Владимиром Мироновым. Сегодня его лабораторией разработано уже три модификации биопринтера. Учитывая очереди на донорские органы, которые характерны не только для России, но и для всего мира, говорить о научном прорыве в этой области бессмысленно. Это действительно «еще один шаг к бессмертию», как вы выразились.

В. Шамрай

Минкомсвязи выпустило всероссийскую «народную карту» качества покрытия системы сотовой связи. Каждый из нас, скачав специальное приложение, где бы ни оказался, может при желании оценить качество связи. А что в итоге это все дает? потребителям? операторам?

А. Сергиенко:

Причин этого шага несколько. Во-первых роль, которую занимает мобильная связь в жизни современного общества. Она, эта роль, глобальна. Ведь мы все хотим быть всегда «на связи» и быть уверенными, что мобильный доступ нас не подведет в ответственный момент. Еще большее значение наличие качественного и уверенного приема радиосигнала, когда мобильная сеть используется для доступа в Интернет. Ведь для многих такой доступ связан с работой, а не развлечением или бытовыми разговорами по телефону. Качество бизнеса в стране – это ее способность качественно воспроизводить валовый национальный продукт (ВНП), а это уже дела государственной важности, поэтому инициатива принадлежит Минкомсвязи, государственному министерству. Известно, что качественная мобильная сеть интенсифицирует воспроизводство ВНП.
Исходя из вышеизложенного, вторая причина такого шага, по моему мнению, это то, что карты покрытия, размещенные на официальных сайтах операторов сотовой связи, зачастую, не отражают реального положения дел. Часто случается, что, в определенном месте, отмеченном на карте как зона уверенного приема, в реальности сигнал оказывается крайне низким, а то и отсутствует вовсе. На обоснованные претензии по данному вопросу оператор отвечает, что данные карты спроектированы путем компьютерного моделирования и «в пределах зоны радиопокрытия (в т. ч. зоны уверенного приема) радиотелефонная связь в силу естественных условий распространения радиоволн может ухудшаться, прерываться или сопровождаться помехами вблизи или внутри зданий, в туннелях, в подвалах и других подземных сооружениях, из-за локальных особенностей рельефа и застройки, метеорологических условий и иных причин». В результате абоненту становится сложно получить достоверную информацию о радиопокрытии в интересуемом его месте. Сами операторы, по каким то причинам, особо не стремятся получить наше мнение о качестве радиопокрытия.
В итоге, на федеральной трассе М5, по пути в аэропорт, например, у некоторых операторов мобильной связи радиосигнал вообще исчезает, не говоря уже о том, что стандарт доступа в Интернет скачет от GPRS до LTE. Я в связи с этим, поскольку часто перемещаюсь между Самарой Тольятти и аэропортом Курумыч, вынужден иметь при себе несколько телефонов с SIM-картами разных операторов.
Чем данный проект полезен?
Для оператора такая карта — прямое указание к действию. Не компьютерное моделирование, а реальная зона покрытия, от реальных «тестеров» позволит улучшать качество связи в «слепых зонах».
Для Роскомнадзора, на основании полученных данных, повысить качество контроля и требовать от мобильных операторов должного качества сети.
Для нас с вами – более качественное радиопокрытие, гарантирующее устойчивый сервис при получении услуг.

В. Шамрай

Россия потратит 250 млн долларов на киберсдерживание. Расскажите, пожалуйста, кто с кем и как воюет в киберпространстве?

А. Сергиенко:

Конечно же, эксклюзива данной теме я вам не сообщу, поскольку этот раздел сетевой жизни – ограниченного пользования и я к нему доступа не имею. Вместе с тем, есть открытые источники, анализ которых, может дать определенное понимание ответа на ваш вопрос. Итак, киберпространство – это место сражений будущего, и передовые армии мира уже много лет активно создают кибер-подразделения. Лидеры в этой сфере — США, Израиль, Великобритания, Китай и Россия. Методы организации и разрабатываемое оружие каждый держит в секрете: глава Кибернетического командования США заявил – Пентагон не предоставляет программы подготовки кибер-отрядов зарубежным партнерам. В Китае хакерские группы финансируются армией. В Эстонии создано кибер-ополчение, в которое вошли несколько сотен граждан, прошедших специальное обучение. В 2007 году в Эстонии на протяжении трех недель информационные системы государства подвергались атакам. Они парализовали работу не только интернет-сайтов правительства, парламента и эстонских газет, но и на час остановили работу онлайн-системы крупнейшего банка страны. Один только этот банк понес убытки на сумму в 1 млн евро. Это назвали первой войной в киберпространстве, поскольку поводом для нее была политика: атаки хакеров начались после того, как эстонские власти перенесли советский военный памятник, напоминавший о Второй мировой войне. Российские власти подвергли острой критике перенос монумента. В этой связи и возникло подозрение, что киберсаботаж исходит от России. Доказательств этому не существует, но инцидент заставил руководства западных государств задуматься над тем, что к числу мер, необходимых для обороны государства, сегодня относится и защита инфраструктуры информационных технологий. Если банковские порталы или другие важные онлайн-службы не будут функционировать, экономика страны может понести значительный ущерб.
Также из наиболее известных кибер-войн можно упомянуть атаку Северной Кореи против Южной, взаимные атаки Израиля и ряда мусульманских государств, в России неизвестные хакеры «завалили» российский Живой журнал посредством массированной DDoS-атаки, причем одним из объектов атаки стал блог российского президента Д.Медведева. Известна история о внедрении в иранские компьютеры, управляющие работой атомных установок, вируса по имени Stuxnet. Оказалось, что «инфекция» эта целенаправленно воздействует на промышленные контроллеры фирмы Siemens, в итоге оказались повреждены центрифуги, предназначенные для обогащения иранского «мирного» урана. По приказу вируса они пошли вразнос, причем процесс этот оказался скрытым и неконтролируемым. Антивирусная фирма Symantec исследовала Stuxnet и пришла к выводу, что он был разработан специально для саботажа иранских атомных установок. Этот червь внедрился, по мнению Symantec, по меньшей мере в 100 тысяч компьютеров, из которых 60 тысяч – иранские. Очевидно, что за такими действиями стоят не любители, а профессионалы.
Какой реальный вред могут нанести нападения в киберпространстве? Среди первых специалисты выделяют такие опасности:
— Шпионаж.
— Порча и блокировка веб-сайтов
— Сбор информации
— Дистанционное манипулирование оборудованием и военной техникой, боевыми системами
— Прямые диверсии, атаки на элементы инфраструктуры
Создание и отражение подобных угроз и включается в понятие «кибервойна». В некоторых странах уже в настоящее время приняты законы, которые приравнивают нарушение национального кибер-пространства к военной агрессии. Это свидетельствует о том, что Сетевые границы и их контроль, будут по мере развития, приобретать все большее значение.