а как у вас напечататца

Здравствуйте, Сергей.
Главной особенностью тольяттинской литературы является её гипертрофированная местечковая самодостаточность. «Мэтры», годами не выходящие за рамки своего узкого круга, рассказывают о своей якобы всероссийской известности, хотя самая неблизкая читательница, утирающая над их стихами слёзы платочком, котором махала ещё вослед героическому крейсеру «Варяг», уходящему в свой последний поход, живёт не дальше Борковки. Молодые авторы, объявив себя «лучшими», вполне себе удовлетворяются страничкой в социальных сетях, где восторженные девАчки обильно пускают подростковые слюни на их строчки. Вы, Сергей, в многочисленных интервью, говорите о «легендарных» авторах своего журнала «Графит», и том, что до Вас литературы в Тольятти практически не было.
Отчего это так? Почему каждый кулик хвалит только своё болото? Почему практически никто из литераторов не интересуется историей и культурой города, в котором довелось жить? Почему в писательской среде Тольятти преобладает психология гастарбайтеров? А ведь стоит доехать хотя бы до Самары, и истинный уровень местных писателей становится ясным и понятным.

1. Сергей, что сподвигло вас издавать «Графит»?

2. Насколько понимаю журнал не пользуется особой популярностью, а вы уже третий номер выпустили.

Два господина приближались друг к другу с разных концов улицы Когда они сошлись — один из них бросил на другого рассеянный, равнодушный взгляд и хотел идти дальше, но тот, на кого был брошен этот взгляд, — растопырил руки, радостно улыбнулся и вскричал:

— Господин Сумин! Сколько лет!.. Безумно рад вас видеть.

Остановившись, Сумин задумался на мгновение. Знакомые лица, образы, рой фактов с сумасшедшей быстротой завертелись в его мозгу, направленные к одной цели: вспомнить, кто этот человек, лицо которого, будучи таким знакомым, ускользало из ряда других, вызванных торопливой, скачущей мыслью.

— Здравствуйте,- нерешительно сказал Сумин.

— Что это вы такой мрачный? Слушайте, Сумин! Я от вашей последней статьи прямо в восторге. Читал и наслаждался! Как она, бишь, называется? «Итоги реакции»! Если мне придется давать ее характеристику и подробный разбор,- сделаю это с особым наслаждением

«Критик»,- подумал Сумин и, польщенный похвалой пожилого господина, пожал ему руку крепче чем обыкновенно.

— Так вам эта вещица нравится?

— Помилуйте! Как же она может не нравиться? Я еще ваше кое-что прочел. Читаю запоем. Люблю, грешный человек, литературу. Хотя по роду своей деятельности мог бы к ней относиться как бы это выразиться?.. более меркантильно.

«Издатель, что ли? — подумал Сумин. — Боже мой! Где я его видел?..»

— Скажите, а как поживает Владимир Мисюк? Что его журнал «Город»? — спросил старик.

— Мисюк уже вышел из крепости. Ведь, вы знаете,- сказал Сумин,- что он был приговорен к двум годам крепости?

— Как же, как же,- закивал головой пожилой господин.- Помню! За статью «12 лет кровавого путинского режима» Неужели уже вышел? Боже, как быстро время идет.

— Вы разве хорошо знаете Мисюка?

— Боже ты мой! — усмехнулся старик.- Мой, так сказать, крестник. Ведь эта вся марксистская молодежь, и народники, и неохристиане, и, отчасти, мистики, прошли через мои руки: Черешня, Шелоков, Латыфич, Канат Омар, даже сама Лада Дождь прошла. Немного я, признаться, не согласен со степановским разрешением вопроса о крестьянском пролетариате, но зато Шемякин, Шемякин! Вот прелесть! Я каждую его вещь, самую пустяковую, из газет вырезаю и в особую тетрадь наклеиваю А книги его — это лучшее украшение моей библиотеки Кстати, вы не видели моей библиотеки? Заходите — обрадуете старика.

«Библиофил он, что ли? — мучительно думал Сумин.- Вот дьявольщина!»

— А вы знаете — кассационная жалоба Мисюка не уважена,- сообщил старик.- По-прежнему шесть месяцев тюрьмы, с зачетом предварительного заключения.

«Неужели адвокат?» — внутренне удивился Сумин.

— Адвокат его,- сказал старик,- нашел еще какой-то там повод для кассации. Ну, да уж, что поделаешь. Кстати, вы читали свой последний альманах «Грифит»? Ах, какая там вещь есть! «По этапам» Валеры Трубина Мы с женой читали — плакали старички! Растрогал Валера Трубин старичков.

— Валера тоже привлекался. Слышали? — спросил Сумин.- По 129-й.

— Как же. Второй пункт. Они вместе с Папилкиным. Папилкину еще, по другому делу лет шесть каторги выпасть может. Кстати, дорогой Сумин, не знаете ли вы, где бы можно достать портрет Валеры? Мне бы хоть открытку.

— Для чего вам? — удивился Сумин. Старик с милым смущением в лице улыбнулся.

— Я — как институтка Хе-хе! Увеличу его и повешу в кабинете. Вы заходите — целую галерею увидите: Скотневский, Стрелец, Фанфора… Писатели, так сказать, земли русской. А Вячеслава Смирнова на выставке купил. Помните? Работы Березина. Хорошо написан портретик. А люблю я, старичок, Смирнова. Вот поэт божьей милостью! Сядешь это, иногда, декламируешь вслух его, а сам нет-нет, да и взглянешь на портрет.

— Вы слышали, конечно, — сказал Сумин печально,- что Смирнову тоже грозит два года тюрьмы.

— Как же! Ему эти строки инкриминируются:

Разговор у майора короткий,
Интенсивный такой разговор…

и так далее. Прелестное стихотворение! Теперь уж, за последний год, никто так не пишет Загасили святое пламя, да на извращения разные полезли. Не одобряю! Желая сказать старику что-нибудь приятное, Сумин успокоительно подмигнул бровью.

— Смирнов, может, еще и выкарабкается.

Как же! — сказал старик.- Дожидайтесь «Выкарабкается» Вчера же ему был и приговор вынесен. Не читали? Один год тюрьмы. Такая жалость!

— Неужели же только один год? — удивился Сумин.- А я думал, больше закатают.

— То-то я и говорю,- покачал головой старик.- Такая жалость! Я ему просил два года крепости, а ему — год тюрьмы дали. Адвокат попался ему — дока!

— Как вы просили? — сбитый с толку, воскликнул Сумин.- У кого просили?

— У суда же. Но это мы еще посмотрим. У меня есть тьма поводов для кассации. Возможно, что два года крепости ему останутся.

— Да вы кто такой? — сердито уже вскричал Сумин.

— Господи, боже ты мой! — улыбнулся старик, и лучистые морщинки зашевелились на его кротком лице. — Неужели не признали? Да прокурор же! Прокурор Комсомольского районного суда. Ведь вы меня должны помнить, господин Сумин: я вас, помните, обвинял три года тому назад по литературному делу вы год тогда получили.

— Так это вы! — сказал Сумин.- Теперь припоминаю. Вы, кажется, требовали трех лет крепости

— Ну, да! — обрадовался прокурор.- Вспомнили? За эту статью как ее?.. «Кровавый суд». Прекрасная статья! Сильно написана. Теперь уж так не пишут А вы так и не признали меня сначала? Бывает Хе-хе! А вы все же ко мне заглянули бы. Я адресок дам. По стакану вина выпьем, о литературе разговаривать будем Мою портретную галерею посмотрите Все висят: Смирнов, Шемякин, Валера Трубин. Встретите Папилкина — тащите с собой. Как же! Мы старые знакомые И с Черешней, и с Щелоковым, и с Латыфичем, и даже с Ладой Дождь…

Автора знаете.
Желаю удачи Вашему альманаху! :)

Почему зазря? На радость людям!

Приветствую.
Мечталось бы ознакомиться с печатным изданием поближе в целях приобщения, так сказать, к культуре и духовности. Где купить/одолжить/покрасть?