— Николай Дмитриевич, 9 июня исполнился ровно год, как Вы вышли на свободу. После 5 лет тюрьмы трудно было привыкнуть к воле?
— Как ни странно, особых проблем с адаптацией не было. Хотя есть, конечно, некоторые психологические нюансы. Сказывается память о «тех местах». Но ничего. Вроде бы уже пришел в себя.

— В тюрьме как время убивали?
— Общался с людьми, читал. Правда, поначалу было сложно с этим — книжки передавать нам запрещали. Я пошел к начальнику тюрьмы, попросил решить эту проблему. С горем пополам уговорил. Вообще привозили мне огромное количество интереснейших книг. Я даже предлагал администрации открыть библиотеку в тюрьме. Возможно, прислушаются. Особенно из прочитанного в неволе мне запомнились «Крутой поворот» Гинзбурга, ну и, конечно, произведения Солженицына… Много аналогий находил…

Вообще пришел к выводу, что даже в сталинские времена, когда судили человека, была какая-то логика в процессе, в возбуждении дела, в приговоре. Тот же Тухачевский с немцами встречался… А сейчас судят без всякой логики. Захотели — посадили. Придумывают дела. Так и со мной получилось. Я когда 120 томов своего дела изучал, каждый раз поражался фантазии следователей. Донцова отдыхает! Да и в тюрьме много историй на этот счет наслушался. Одного посадили по показаниям пожилой женщины. Согласно ее показаниям, она видела из окна 14-го этажа, как в тонированной машине этот человек передавал наркотики другому. Тьма таких историй…

Пришел к заключению, что адвокаты сегодня в уголовных делах совершенно не нужны. Если только из бывших сотрудников органов. Эти вхожи во многие кабинеты. Знают, что и куда нужно занести. Остальные непонятную функцию играют. Судьи их вообще не слушают. Так вот, даже в период сталинских репрессий правосудия было больше. Это не я придумал. Посмотрите на статистику оправдательных приговоров тогда и сейчас. В общем, сейчас чуть ли не единственный вариант получить не по-максимуму — совершал ты преступление или нет — соглашаться с особым порядком и ехать в колонию-поселение. Увы, но реальность такова, что если на тебя завели дело, и оно дошло до суда, то шансов, что тебя признают невиновным, нет.

— В любом случае, для Вас все позади. Чем сейчас занимаетесь?
— Я сейчас, можно сказать, дауншифтер. В основном, занимаюсь домашними делами. Где-то что-то подлатаю, где-то что-то подкрашу. Сейчас вот дом сайдингом обшиваю. Много времени трачу и на прогулки по городу.

— К общественной работе, судя по СМИ, Вы также приобщаетесь. Вот в посадке леса участие принимали...
— На самом деле, я, как только освободился, сразу вернулся к общественной работе. Встречался с чернобыльцами, «афганцами», с фондом памяти Сергея Жилкина.

— Желание заниматься политикой у Вас еще осталось?
— Может быть, и осталось. Но у меня есть некие ограничения, наложенные при освобождении. Мне про политику и говорить-то нельзя. Если только очень поверхностно. Каждый месяц я отмечаюсь в полиции. Такая повинность на три года. И три года нельзя занимать муниципальные и государственные должности.

— Но в Думу-то Вы пойти можете...
— В Думу могу. Нет на этот счет ограничений. Но там мне нечего делать, поэтому не рассматриваю этот вопрос сейчас. Думал поначалу над этим и понял, что при сегодняшнем положении вещей я там не смогу работать. Дума сейчас «ручная» и своей функции не выполняет. Я 12 лет отработал в губернской думе председателем бюджетного комитета, разбираюсь в бюджетных вопросах и мне странно видеть, как наша тольяттинская дума принимала бюджет города. Одномоментно утвердили, не вникая в суть.

— Может быть, проблема еще и в том, что на выборы идут и иногда побеждают люди, не готовые к этому? Взять хотя бы тольяттинскую мэрию. На днях вот в Кинель-Черкассах состоялась встреча губернатора с жителями. Туда приехал и кандидат от «Гражданской платформы» по Отрадненскому округу Обухов. Он спросил у губернатора, почему в области появляется тренд на отмену прямых выборов и введение института сити-менеджеров. Губернатор в ответ привел пример Тольятти, где к власти пришел не хозяйственник, не менеджер, а политик чистой воды. Николай Иванович рассказал, что каждый его визит в Автоград заканчивается одним и тем же. К нему подходит мэр, его заместители, и спрашивают, как им нужно работать. Может быть, есть в этом логика? Может, пора повсеместно вводить должность сити-менеджера? Вы когда мэром были, этот вопрос изучали наверняка. Каково ваше мнение?
— Помните, Горбачев в свое время предложил выбирать руководителей предприятий. Были случаи, когда к власти на предприятии приходили люди, которые были совершенно неспособны управлять. Люди, которые голосовали за таких кандидатов, сами потом бегали и требовали: «Уберите этого дурака — он же ничего не понимает». Это как пример… А вот еще один. У нас когда-то назначались главами облсоветов главы администраций. Если он не справлялся с работой, то его убирали сразу же. Назначался новый глава администрации. Но при этом сохранялась некая преемственность. Весь состав администрации не тасовался. Грамотные, опытные, специалисты продолжали работать. Сейчас пришел Андреев и поменял полностью весь состав. Руководителями в итоге стали люди, никогда не имеющие в своем управлении и пяти кур! Это, конечно, неправильно. Конечно, они тоже могут со временем научиться всему, но этого времени нет! Какой смысл было убирать людей, которые от и до знали свое дело? Им не нужно было время на раскачку.

— Между тем, Андреев у власти 1 год и 3 месяца. Можно уже какую-то оценку его работе дать?
— Тольятти всегда считался городом великих авантюристов. В хорошем смысле этого слова. В том плане, что у нас всегда хватало людей, которые умели решать вопросы. А тут вдруг этого не вижу.Не знаю, куда делся наш городской «колхоз», то сообщество неравнодушных и деятельных людей, они все куда-то в тень ушли. Раньше соберешь людей, озвучишь проблему, и каждый говорит, чем он может помочь. И решалось все на раз! Сейчас этого, увы, нет. И это тоже показатель….Потом есть вопросы по торгам. Я поражаюсь этому федеральному закону №94 по торгам. Фирмы, не имеющие ничего, выигрывают конкурсы! В мою бытность мэром я никогда не участвовал в торгах. Но я не рекомендовал комиссии, кто должен выиграть.

— А сейчас рекомендуют?
— Думаю, не ко мне вопрос…

— Хорошо, а как может тот же Андреев исправить подобную ситуацию?
— Тут воля нужна. Можно при желании не допустить к конкурсу фирмы без опыта и ресурсов. Ну и организаторских способностей мэру не хватает. Вот сегодня я ходил в Castorama. Переходил возле «Парк-Хауса» дорогу. Там, на одном из самых оживленных в городе месте, до сих пор нет ни разметки, ни перехода!

— Да, с разметкой история получилась крайне странная. Выяснилось, что мэрия сначала три недели не подписывала договор с фирмой, выигравшей конкурс, и та, соответственно, не могла приступить к работе. Теперь мэрия не отдает той же фирме техническую документацию по разметке. А уже больше месяца прошло! Приходится им «вслепую» работать.

(Николай Дмитриевич разводит руками)

— Много сейчас хожу по городу, на велосипеде езжу и вижу много недоработок. Велодорожек нет, хотя мы в свое время разработали документацию. Нет контроля за качеством выполнения работ по ремонту дорог. Нарушают технологии повсеместно. То есть масса моментов таких…

— Вы с Андреевым давно знакомы. Он к вам за советом не обращался.
— Нет. А навязываться я не люблю. Мы с ним часто встречаемся, могу высказаться, конечно, по тому или иному вопросу, но конкретных разговоров о сотрудничестве не было.

— А если бы предложил?
— Подумал бы крепко. Если советник делает какое-то предложение и готов его сам воплотить жизнь, у него должны быть развязаны руки. Не уверен, что сейчас такое возможно.

— Вы до сих пор считаетесь в городе влиятельным человеком. Обращаются люди за помощью?
— Да, вот совсем недавно вдова одного заслуженного человека обратилась. Попросила помочь с захоронением мужа на старом кладбище — рядом с могилами его тещи и тестя. Они пошла на кладбище, ей там сказали, что это не близкие родственники ему, и хоронить его тут нельзя…

— Кладбищенская тема, кстати, в последнее время также довольно часто всплывает в СМИ. Там, говорят, полный бардак.
— Да.

— А можете сравнить Пушкова и Андреева? Кто эффективней как мэр?
— Пушков хотя бы ничего не разрушал…

— Николай Дмитриевич, о новом мэре мы поговорили. А что скажете о новом губернаторе?
— Мы с ним знакомы давно. В 1998 году познакомились, когда дефолт случился. Он тогда запретил из Мордовии картошку вывозить к нам, у них были какие-то договоренности с Москвой. Они в столицу — картошку, Лужков им в ответ — деньги. Встречались тогда, вели переговоры. Переубедить его не смог. Потом еще не раз виделись. Совсем недавно, кстати, была еще одна встреча.

Мне очень симпатично, что делает губернатор. Одобряю многое из того, что он делает. Но есть определенный саботаж на местном уровне.

— Одна из инициатив губернатора — создание в Тольятти общественных советов. Что думаете об этом? Нужны такие советы?
— В 1998 году учился в Англии. И там как раз по программе ноу-хау сдавали экзамен по этой теме, по теме общественных советов. На материале об опыте Англии как раз. Так вот в Уэльсе в свое время Елизавета закрывала массово шахты, безработица выросла до 60%, но благодаря общественным советам удалось эту проблему решить. Бизнес-инкубатор, кстати, один из примеров того, что было придумано в недрах советов. Хотя, конечно, советы это не ноу-хау вовсе. В советское время советы тоже работали. И тоже достаточно эффективно.

— В свое время на одном из слушаний по вашему делу вы сказали журналистам, что когда освободитесь, напишете мемуары, в которых будет и история вашей посадки. Уже начали рукопись?
— Пока не начал. Пока все в голове держу. Всему свое время.

— Говорят, что скоро в Страсбурге могут начать рассмотрение Вашего дела. Если ЕСПЧ признает, что Вас осудили незаконно, что изменится?
— Мне рассказывали историю, как мужа одной женщины обвиняли в преступлении. Еще шел суд, но соседи женщины, увидев ее, переходили на другую сторону улицы, или просто делали вид, что не замечают. Но едва его признали невиновным, как тут же все стали названивать в ее дом и передавать привет мужу. Это, что касается психологии некоторых людей. Но… Лично мне большой радости оправдание ЕСПЧ не принесло бы. По той простой причине, что большинство тольяттинцев верит в мою невиновность. Это самое главное. Для меня это и есть оправдательный приговор.

Дмитрий Блинов

Источник.