Иеромонах Мисаил: «Можно увидеть просто развалины, а можно – символ: что происходит, когда нет Бога в душе»

Репортеры «Самарских известий» продолжают путешествовать по области – вместе с читателями мы составляем новый путеводитель по губернии и заново открываем Самарскую область. В этой рубрике мы постарались собрать публикации, посвященные внутреннему туризму. Все лето журналисты «Самарских известий» будут рассказывать вам про самые живописные, загадочные, полные мистики и легенд, маршруты Самарской области.

Продолжаем путешествовать по «Треугольнику»

Краткое содержание предыдущего выпуска: на правом берегу Волги на территории Национального парка «Самарская Лука» существует «зачарованный треугольник», в котором можно пропасть на все лето. Расположен он между тремя соседними селами и, помимо красот волжской природы, включает в себя ряд достопримечательностей: современный монастырский комплекс в Винновке, древнейший каменный храм в честь святого Николая Чудотворца в Осиновке и часовню с крестом в Ермаково, где похоронен герой обороны Порт-Артура и талантливый изобретатель Алексей Николаевич Люпов.

Побывав в Свято-Богородичном мужском монастыре Казанской иконы Божьей Матери, вы расстанетесь с въевшимися стереотипами о монахах и монастырской жизни. Вас ждет немало удивительных открытий и общение с замечательными людьми, такими как иеромонах Мисаил, а может быть, сам игумен Аристарх. Здесь всегда приветливо встретят гостей и помогут попавшим в беду. Даже если вы не сходите на исповедь, а просто подышите воздухом и порадуетесь окружающей красоте, домой вы вернетесь совсем другим человеком.

Храм-стоик

Следующий угол нашего «треугольника» – село Осиновка. Полуразрушенный храм в честь святого Николая Чудотворца заметен издалека. Он производит гораздо большее впечатление, чем новая деревянная церковь по соседству. Его прогретые солнцем камни пропитаны историей. Накануне храму исполнилось 300 лет. Об этом свидетельствует надпись на полотне, которую видно с дороги.
Никольскую церковь подарил селу граф Александр Меньшиков в 1714 году. По легенде, он был чудесным образом спасен святым, который явился ему во время шторма на Волге. Этот уникальный для региона памятник в советское время четыре раза пытались взорвать. В 1929 году здесь расстреляли священника вместе с женой и детьми. Храм был закрыт и заброшен. И продолжал медленно разрушаться…



Все еще под впечатлением красоты, блеска и перспектив монастырского комплекса, подхожу я к этому скорбному памятнику. Без всякой машины времени переношусь в другую эпоху. Цемент странного желтоватого цвета: раньше в него добавляли куриные яйца. Поражает толщина стен. Во многих местах они покорежены, но стоят так крепко, словно вросли в землю, пустили корни.



Триста лет… Сколько же видели эти стены! И расцвет, и упадок, и кровь. Внутри – иконы, увядшие цветы, оставшиеся от вчерашнего праздника. Если присмотреться, фрески видны до сих пор (или так только кажется?) Я глажу руками каменные стены. Этот храм – настоящий стоик, святой воитель, пострадавший за веру. Сколько раз его взрывали! Но как ни пытались стереть с лица земли, он стоит и поныне.

Вспоминаю разговор с отцом Мисаилом.
— Правда, что там на алтаре убили семью священника?
— Вывели за алтарь и расстреляли, — отвечает иеромонах.
— Может, это сыграло свою роль в том, что решили не восстанавливать? Место, где пролилась кровь…
— Люди погибли за веру Христову, — просто, без излишнего пафоса говорит отец Мисаил. — Это никак не оскверняет храм. При желании, конечно, нашлись бы и силы, и средства. Но думаю, в таких огромных финансовых и технических затратах просто нет необходимости. Рядом построили новый храм. А этот огородили и оставили как предостережение потомству. Можно увидеть в нем просто развалины, а можно – символ: что происходит, когда нет Бога в душе.

У ограды я подбираю камертон. Вероятно, вчера здесь пел церковный хор. И потому нет ощущения, что храм – мертв. В нем звенят мысли и чувства тех, кто приходит к нему по сей день. И может статься, что здесь паломник скорее обретет Бога, чем в современных сияющих храмах.

«Милому брату, кровью венчавшемуся...»

Чуть ниже по Волге, возле села Ермакова, находится еще один памятник – увы, совершенно заброшенный властями и паломниками. А между тем «Часовня Люпова» могла бы стать прекрасным туристическим местом.



По горькой иронии судьбы человек, прошедший войну и японский плен, имевший несколько боевых наград, погиб на своей Родине от рук земляков. Слух о богатом и щедром барине привлек любителей легкой наживы, и в ночь на 25 сентября 1911 года на берегу Волги близ села Ермакова Алексей Николаевич Люпов был ограблен и зверски убит. Не суждено было воплотиться его мечте о собственном доме и хуторском хозяйстве.



В 1914 году в память о брате Сергей Люпов поставил часовню-усыпальницу над могилой Алексея и нанял двух монахинь для поддержания в ней святого огня, который до революции служил волжским речникам маяком. Были установлены памятные кресты с надгробным словом: «Алеше, милому моему брату, кровью венчавшемуся». Время не пощадило часовню точно так же, как земляки – отважного капитана. В советские годы все здесь было разломано и разграблено. Не лучше (а во многом – хуже) обстоит дело и в наши дни.

Администрация Ставропольского района Самарской области в ответ на запрос сообщает, что «сведения о памятнике архитектуры (истории) «Часовня Люпова» за все годы в архивный отдел администрации не поступали. Рекомендуем обратиться в Управление культуры».

Управление культуры торжественно заявляет, что «Часовня Люпова» является объектом культурного наследия (памятником истории и культуры) на основании РОИ (решения облисполкома) от 8 июня 1988 года». И тут же открещивается: «Архивной документацией МКУ Управление культуры в отношении памятника «Часовня Люпова» не располагает. В настоящее время ведется работа по сбору информации в отношении объектов культурного наследия (памятников истории и культуры), а именно направлены запросы в соответствующие министерства и ведомства».



Из ответа Министерства культуры Самарской области следует, что «информацией о собственниках (пользователях) указанных объектов культурного наследия Министерство не располагает. Работы по сохранению объекта культурного наследия проводятся на основании письменного разрешения и задания на проведение указанных работ. Упомянутое задание и разрешение в Министерстве не запрашивались и Министерством не выдавались».

Переводя с чиновничьего на человеческий: «Моя хата с краю – ничего не знаю».

Пустой замок

На крутом берегу возвышается крест – в таком плачевном состоянии, что церковным (да и светским) властям должно быть стыдно. Им любуются с теплоходов, гиды просвещают туристов, но что бы сказали эти люди, приблизившись к нему? Покосившийся, облезлый, расцарапанный. Сама часовня расположена ниже.

В каком бы необратимом состоянии ни находился храм в Осиновке, как бы варварски ни обошлось с ним время, он обладает важным преимуществом – к нему не заросла народная тропа. А здесь – заросла. В прямом смысле. Вся в кустах и бурьяне. Такое чувство, что, по крайней мере, год по ней никто не ходил.

Вспоминаются слова отца Мисаила: «Совесть – это то, что осталось в нас от Бога». При взгляде на белокаменную часовенку у чувствительных людей могут навернуться слезы. Поблекшая табличка гласит: «Часовня-памятник истории и архитектуры начала 19 века. Охраняется государством». Так и хочется крикнуть: «Плохо охраняется!» Побуревший от времени камень, стены сплошь расписаны именами граждан, обделенных совестью и вкусом. Не имея шансов по-другому увековечить себя в истории, они пристраиваются к чужой славе и скорби. Бог им судья.

Потянув тяжелую черную дверцу, захожу внутрь. На гвоздике сиротливо висит фотография штабс-капитана Алексея Люпова – такая же поблекшая, в бурых разводах. Тишина… Если детство не обделило вас сказками, вспомните ощущения странников, забредших в пустой замок. Словно ждешь чего-то. Щемящая грусть от запустения и сочувствие одиночеству этих стен.

В природе все живое. И у камня есть своя душа. Недаром говорят, что постройки, заброшенные людьми, разрушаются вдвое быстрее. Часовня уже размывается водой. Год, два, пять – и все это рухнет. Погибнет памятник эпохи, и в каком-то смысле второй раз будет предательски убит замечательный капитан артиллерии.

А может быть и по-другому. Часовенка пока жива и, в отличие от храма в Осиновке, ее можно и нужно спасти. Ведь это уникальный памятник. В этом году ей ровно сто лет.

Самарцы, жители и гости области! Если вы хоть раз доберетесь до часовни, то поймете, какое это преступление – оставлять все, как есть. Пусть даже вы не знаете, кто такой Люпов. Не буду лукавить: не знала и я. Мы вообще малосведущи в истории и достопримечательностях родного края. Некоторые могут перечислить все курорты Испании, а в Турцию ездят чаще, чем на собственную дачу. Но попробуйте спросить у них, что можно посмотреть в области – со скрипом назовут несколько мест. Неужели нет курорта в своем отечестве?

Плеск волн, зелень и тишина. Пожалуй, из трех мест, которые я сегодня посетила, это самое благодатное. Часовня обладает мощнейшим туристическим потенциалом. Расчистить бурьян, укрепить стены, поставить пристань – цены ей не будет. А пока можно просто приехать с палаткой. Тем более что в шаговой доступности – цивилизация и современный монастырский комплекс.

Не верьте мне, когда я пишу, как там красиво, в нашем «Самарском треугольнике». Все гораздо красивее. Вы убедитесь в этом, увидев это собственными глазами.

Анна Штомпель, газета «Самарские известия»